– И к подземному ходу? – с подозрением спросила она.
– И к подземному ходу, – я, жизнерадостно улыбаясь, кивнул.
– Значит я сегодня, иду с вами?
– Завтра, – я кивнул, все так же жизнерадостно улыбаясь, – Завтра… ты можешь идти хоть к подземному ходу, хоть подземным ходом.
– Ты… ты… да ты…, – у нее кончились слова.
– Да, я знаю что не очень хорошо переносить твою прогулку на завтра, но… ведь ты сможешь потерпеть до завтра?
– А если тебя ранят или убьют?
Переход был столь стремительным, что у нее не успел поменяться даже тон.
– Да, дорогая, – кивнул я, продолжая все так же по инерции жизнерадостно улыбаться, тоже не успев сменить выражение лица, чем как оказалось, и совершил стратегическую ошибку.
– Чтооо? – вместо милой жены возле меня оказалась разъяренная фурия. – Не успела я выйти замуж – как ты хочешь оставить меня вдовой?
– Заметь… богатой вдовой, – решил пошутить я, в свойственной мне манере, чтобы разрядить обстановку.
…и оказался не прав….
На следующие полчаса в этой драме – мне досталась роль без текста. Я узнал о себе столько нового и не интересного… вместе со стражей у шатра, с Гошей которого ловко попытались пнуть, едва он высунул свою зеленую голову из тамбура, поинтересоваться не надо ли чего и… и половиной лагеря – с удовольствием внимавшей крикам баронессы и 'новостям' о своем бароне. Ну, надо же? Все как у людей…
– Я пойду. Надо проверить караулы, дорогая, – ловко отмазался я, дав любимой вдоволь наораться, после того как она перешла ко второй фазе – водным процедурам, в смысле начав заливаться слезами и упрекать меня в том, что я её совсем не люблю.
Надо было видеть… ошарашенные рожи в лагере, когда я вышел я вышел… с совершенно счастливой улыбкой, которую даже не пытался скрыть. Стража браво подтянулась, ожидая разноса от барона, который наверняка захочет после такого 'концерта', сорвать свою злость на первом же кто подвернется под горячую руку. Все остальные начали суетится, изо всех сил делая вид, что заняты самыми неотложными делами. А я прошелся по лагерю, не обращая ни на кого внимания и не пытаясь скрыть блаженной улыбки, которую никто не мог понять. 'Ничего страшного, если над тобой смеются. Гораздо хуже, когда плачут…'
Молодые они все… еще глупые…
Там же. Перед рассветом.
Как я орал, когда под утро заставил десятки подпрыгнуть. Никогда не слышали, с каким звуком едет по мощенной мостовой телега с кровельным железом? Так вот тут тоже этого никто никогда не слышал. Но гремели они точно также!
Про маскировку и тишину слышали только не бренчавшие 'звездюки' и краем уха бывшие наемники, которые погромыхивали. Остальные кхм… …ть – как говорится 'без комментариев'.
Как хорошо, что у нас есть Камит, который сможет накрыть сферой тишины эту кучу недоумков. Иначе скрытное выдвижение на исходные позиции закончилось бы, еще не начавшись.
Но разведка доложила точно, – (до двери подвала ход наш чист).
И пошел, командою взметен,
По родной земле барона Ольта,
Штурмовой, ударный батальон…
Ну что-то вроде. Огромная куча народа брякая как 'Камаз' с металлоломом на проселке, воняя как стадо рассерженных скунсов, которых обгадили павианы и матерясь как…. Нет, не матерясь (ибо добряк-барон пообещал тому кто первым откроет рот – что он сразу станцует последнее танго с пеньковой тетушкой на шее). А красавчег конт видимо от большого ума приготовил нам засаду в подвале.
Вот и славно трам-пам-пам.
В подвале сработали как по нотам. Бесшумно открылась дверь, выполненная в виде винной бочки. Провернулась на хорошо смазанных петлях и в подвал освещенный светом множества факелов первым шагнул я. Камит выставил шит и меня сразу поприветствовали залпом болтов в упор. Я активировал наруч и в подвале легли все. (Не соврал аспирант с 'подарком').
– Третий десяток – связать всех! – скомандовал я назад и приказ тут же ушел по цепочке к адресату. – Весельчак приготовь бомбы и возьми пару факелов.
Цепочка закованных в железо людей потекла мимо меня, скапливаясь в подвале. Дорогу быстро расчистили. Лежащие в беспорядке тела, раскачав за руки и за ноги, безо всякой жалости бросали по сторонам, пинками придавая их позам живописность.
Два десятка Весельчака были вооружены луками, а не арбалетами. Сейчас скорость стрельбы решала все.
– Все помнят, кому что делать?
В подвале коротко прогудели: – Да.
– Ждем моей команды. И не вздумайте отхлебнуть для храбрости. Повешу!
Я бесшумно двинулся вперед. Ну не может не быть еще одного поста. Не совсем же кретин конт. Должен быть пост, чтобы успеть поднять тревогу и воины для усиления где-то рядом. Скорее всего, в казарме ждут в полной боевой.
Да, пост был. У самой двери во двор. Хорошо хоть дверка закрыта, на улице холодно. Двое уродов лениво обсуждали достоинства темного гномьего и темного, какого-то корчмаря Брыля. Ребятам явно было скучно. Надеюсь, мое появление их смогло развеселить. Потому что первый умер скорее всего от ангины, а нож в его горле, просто ускорил течение болезни. Он так и не успел закричать, а второй с моим топором в груди, теперь наверняка не смог бы 'спеть военных песен'. С трудом вырвав от души засаженное в грудь острие клевца, я повернулся и спустился в подвал.
