Нарушитель - [28]

— Ты имел в виду что-нибудь конкретное, когда допытывался насчет сто восемнадцатой? — вдруг спросил Гур, шагая с Арчем к домику.

— Нет. Чисто академический интерес. Перечитывал в пути устав, наткнулся на эту закавыку.

Перед коттеджем на лужайке стоял очаг, сложенный из нетесаных камней. Над ним курился дымок.

— Ага, — заметил Гур. — Кажется, нас угостят печеными орехами. Тормек до них большой охотник. Э-эй, встречайте гостей!

В ответ из зарослей донесся свист, и на опушку вышел человек с охапкой хвороста в руках. Высокий, атлетически сложенный, он носил потертый комбинезон защитного цвета, форменный, однако без знаков отличия. Его кожа имела медный оттенок, характерный для коренных жителей Орепты. В коротко подстриженной черной шевелюре застряли пожухлые листочки.

Свалив хворост у очага, бригадир приветственно коснулся исцарапанной ладонью подбородка.

— Тормек рад вас видеть.

— Здравствуй, старина. Это Арч Эхелала. Принимай пополнение.

— Как прошло путешествие? — обратился к Арчу бригадир.

Тот не смог разобрать, то ли это церемониальная формула, то ли действительно вопрос, и сказал наобум:

— Спасибо, сносно.

Вполне удовлетворившись ответом, Тормек присел на корточки и стал подбрасывать сухие сучья в очаг. Пламя с треском набирало силу. Потянуло резким, приторным запахом горящей ароматической смолы.

— Орехи скоро поспеют, — сообщил бригадир. — Пойдемте в дом.

В углу просторного холла, в окружении мягких кресел, притулился столик, сервированный на три персоны. Кроме нескольких соусников и мисок с пучками лохматой сочной зелени, на нем стоял кувшин с густым белесым напитком. Тормек наполнил бокалы и подал их гостям, предварительно пригубив из каждого, как требовал древний обычай.

— А теперь, — произнес он, — к делу. Для начала посмотрим одну короткую видеограмму.

Тормек поколдовал над карманным пультом, включил видеограф напротив столика. На экране появилась улица, запруженная прохожими. Съемочная камера находилась на высоте примерно в два человеческих роста, неподвижная, нацеленная на двери дома по ту сторону улицы. Арч сразу узнал Тхэ — ее унылую, примитивную архитектуру, железные лестницы и мостки, ее суетливых жителей в однообразных темных одеждах.

— Смотри внимательно, — предупредил Гур. — Сейчас кое-кто появится. Может быть, твой знакомый.

Одна из дверей отворилась, из нее вышел коротконогий, заплывший жиром мужчина в алой мантии попечителя. Стоя на крыльце, он подал знак рукой, и сквозь поспешно расступающуюся толпу к дому подкатил, неслышно взревывая гудком, мощный черный автомобиль с эмблемой Попечительского Совета на боках. Из-за спины попечителя выскочил человек в синей форменке спортсмена, услужливо распахнул дверцу.

— Это он, — сказал Арч. — Юхр…

Сразу Тормек остановил проекцию, прокрутил запись обратно, отыскал кадр, на котором Юхр был хорошо виден анфас, затем увеличил изображение.

— Вглядись хорошенько. Это действительно он?

— Да. Я его ни с кем не спутаю. К тому же шрам приметный.

— Так мы и думали, — Тормек выключил видеограф и поднялся с кресла. — Наверно, орехи уже готовы.

Он взял со стола большое блюдо, щипцы и вышел.

— Дело гораздо интереснее, чем предполагалось, — сказал Гур. — Ты знаешь, кто этот пузан в мантии?

— Понятия не имею.

— Новый попечитель Стражи Благонамеренности, Шу Тран Пятнадцатый. Забавно выходит, олигарх якшается с отпетым бандюгой. Зачем они друг другу, интересно бы узнать.

— А что известно о Юхре?

— Его настоящее имя — Лим Ру Алаягати Мо. Спортсмен, в прошлом чемпион межквадратного турнира по курбо. Один из заправил той банды, которая контролирует черный рынок и, соответственно, нуждается в подложных жизняках для прикрытия своих делишек.

— Понятно.

— Остаются крохотные неясности, — Гур приложился к стакану. — Например, как они легализуют краденые жизняки и выбирают лимиты. Как получают доступ в компьютерную сеть и стряпают фальшивки, способные обмануть Подземного Папу. Их опыт нам очень интересен. Мы попытались раскопать эту шайку-лейку, обнаружили, что это весьма серьезная и крупная организация. Весьма. Даже нам нелегко подступиться к ней. И пахнет здесь, судя по масштабам, степени конспирации и участии страблагов, а также косвенным данным, нешуточной заварушкой.

— А именно?

— А именно, государственным переворотом.

Невольно Арч присвистнул.

10

Вернулся Тормек, неся блюдо с дымящимися, обвалянными в золе орехами, крупными, почти с кулак величиной; их кожура почернела и растрескалась, обнажив белую пористую скорлупу. Бригадир ссыпал орехи в бадейку, стоявшую возле столика. Оттуда с шипением взмыли клубы пара.

— Потрясающе, — Гур с удовольствием принюхался. — Чуешь ароматец? Недозрелые печеные орешки — это, брат, мечта. Опять же, испеченные на ветках смаранга. Такого нигде, кроме Орепты, не отведаешь. Верно я говорю?

— Так и есть, — подтвердил Тормек, выуживая орехи из бадейки, протирая их салфеткой и раскладывая по тарелкам.

Гур взял со столика свирепое на вид металическое устройство, оказавшееся резаком. Одним махом он рассек скорлупу, вытряхнул на тарелку Арча студенистое коричневое ядро, полил соусом, присыпал крошеной зеленью и скомандовал: