Нарушенное обещание - [21]

Как можно осторожнее.

— Ни одного? Научил бы его рыбачить… — сказала Холли.

Кэм проглотил мороженое, остававшееся на дне рожка, и посмотрел на Холли. Луна освещала его лицо, не отличавшееся мягкими линиями — нос, сломанный, вероятно, или в драке, или на ухабистых улицах Чикаго, и крепкий вздернутый подбородок.

Он заговорил твердым, суровым голосом:

— Я уже был женат однажды. Но брак оказался ошибкой, которую я не собираюсь повторять. Я рад, что у нас с женой не было детей. Они… осложнили бы нам жизнь.

Ну что же, Холли, твое любопытство удовлетворено. Ты получила то, что хотела… Голую правду… — сказала себе Холли. Дети для Кэма, по крайней мере его собственные, были проблемой, осложнявшей ему жизнь.

Точно такое же отношение к детям было и у Томми Ламонта.

Неужели это отношение к детям сродни инфекции и передается через воду в Гринз-Холлоу?

Нет. Кэм привез его с собой из Чикаго. Что же ему пришлось пережить? Что оставило в этом человеке такой глубокий след?

Кэм умел общаться с детьми. Холли видела это собственными глазами. Но те мальчики были чужими детьми, а не его собственными, напомнила себе Холли.

Холли слишком поздно поняла, что своим любопытством разбередила старые раны в душе Кэма.

Что касается ее собственной душевной боли, то Холли знала, как ее успокоить. Вспоминая о том, что потеряла ребенка, которого хотела иметь, она убеждала себя, что была слишком молодой и едва ли смогла бы его воспитать.

Боль напоминала о себе каждый раз, когда Холли встречала первоклашек. С горящими глазами они всегда ждали знакомства со своей учительницей. И очень скоро каждый из них становился ей дорог, будто собственный ребенок. Тот ребенок, которого она так страстно хотела иметь и надеялась в один прекрасный день родить.

Но сейчас ей лучше вспомнить свою жизнь в Форт-Уорте, где ее дом. Она должна забыть красивого шерифа и те чувства, которые он в ней пробуждал.

Как только выяснится вопрос с бабушкой, Холли тут же уедет домой. И убедит бабушку Перл уехать вместе с ней.

— Извини, Кэм. Я не должна была касаться этой темы.

Заметив в его глазах боль, она захотела приблизиться к нему, помочь. Таков был характер Холли. Она не могла пройти мимо человека, нуждающегося в помощи.

Но была ли она нужна Кэму?

И вообще, он в ком-нибудь нуждался?

Кэму не нужно было сочувствие Холли. Черт побери эту женщину! Он не хотел рассказывать ни о себе, ни о том, что произошло в Чикаго. Он просто сбежал от предательства, боли и обиды. Сбежал в Гринз-Холлоу, решив, что это край света.

Но покой его был нарушен в тот день, когда в городе появилась рыжеволосая красавица, примчавшаяся спасать свою бабушку.

Кэм увидел взволнованный взгляд зеленых глаз, вздрогнувший подбородок Холли… Похоже, она была потрясена, услышав, что он не хочет иметь детей, чтобы не осложнять себе жизнь. А может быть, он не хотел детей, чтобы без осложнений развестись с Элизой?

Холли была учительницей, и, несомненно, ее большое доброе сердце было готово одарить любовью и теплом всех, кто в этом нуждался. Кэм тоже делился душевным теплом. Правда, по-своему. Он любил возиться с мальчишками: учил их рыбачить, занимался с ними спортом и многими другими интересовавшими их вещами. Но Кэм считал, что у ребенка должен быть дом, родители, семья. А Кэм, как ему казалось, не мог гарантировать всего этого.

Любопытство Холли, заставившее Кэма вспомнить прошлое, подействовало на него явно удручающе. Честно говоря, Кэм представлял себе этот вечер несколько иначе.

Может показаться странным, но он ожидал подвоха со стороны бабушки, думал, что только она способна испортить ему настроение.

Но в конце концов, еще не все потеряно. Праздник в самом разгаре…

— Знаешь, Холли, я не слишком верю в семью и тепло домашнего очага. Плохо представляю себя в окружении собственных детей. На это у меня есть… свои собственные причины. Уверен, что многие дети просто не имеют представления о семье, хотя все они ее заслуживают. Заслуживают тепла и ласки. А жизнь иногда очень жестока и несправедлива.

О жестокости и несправедливости жизни Холли было известно не понаслышке. Но она не разуверилась, как это случилось с Кэмом. Сейчас главное — не совершить еще одну ошибку, посерьезнее первой.

Неужели Кэм испугался того же самого?

— Если… если тебе когда-нибудь захочется об этом поговорить, Кэм… Я внимательный слушатель.

Он ладонью коснулся ее щеки и провел большим пальцем по ее нижней губе. Холли будто обожгло огнем.

Как ему удается так сильно обострять все ее чувства?

— Спасибо, Холли, — тихо сказал Кэм. — Может быть… однажды… я так и сделаю.

Он наклонился и поцеловал ее. Холли почувствовала себя побежденной.

Она приоткрыла губы. Их языки мгновенно страстно обвили друг друга. У Холли замирало сердце, она дышала с трудом, но при этом ей не хотелось прерывать поцелуй. Ей хотелось испытать новые чувства, новые ощущения, хотелось удовольствия.

Как мог поцелуй женщины так сильно ранить его душу? — спрашивал себя Кэм. Но ведь это был поцелуй не просто женщины, а Холли. И Кэм мечтал об этом мгновении со времени их прошлого поцелуя.

Ему было все равно, что вокруг были люди. В такой час люди уже не скрывали своих чувств. По-своему это делал и Кэм. Он был уверен, что Холли этого хочет.