Нарты. Адыгский эпос - [16]

Ускакать с головней,

Видит — весь он стальной.

И подумал Иныж:

"Этот малый — крепыш.

Хоть и глуп коротыш,

А заменит мне зуб!"

Так во рту великана

Очутился Сосруко.

Не смутился Сосруко,

Вынул меч смертоносный,

Резать начал он десны

Великана Иныжа.

Не стерпел сильной боли

Великан одноглазый:

Сразу выплюнул нарта.

Оказался на воле

Смуглолицый Сосруко!

Тут воскликнул Иныж:

"Слушай, нартский малыш,

Похититель огня!

Недруг есть у меня —

Смуглолицый Сосруко.

Отвечай поскорей:

Где он — сын Сатаней,

Смуглолицый Сосруко?

С великанами в ряд

Нарты ставят Сосруко,

Так о нем говорят:

"Он сильней на земле

Всех, сидящих в седле,

Великанов сильней

Смуглолицый Сосруко!"

Говори же скорей:

Где он — сын Сатаней,

Смуглолицый Сосруко?"

Отвечает Сосруко:

"У подножия гор

Я у нартов пастух.

Мало видел мой взор,

Много слышал мой слух.

Не видал я Сосруко,

Но слыхал о Сосруко,

Где храбрец — не скажу,

Но о нем расскажу".

Отвечает Иныж:

"Если, нартский малыш,

Ты не смог мне сказать,

Где гуляет Сосруко,

То сумей показать,

Как играет Сосруко!"

Тут Сосруко встрепенулся,

Усмехнулся, молвил слово:

"Нет такого человека

Среди нартов, что сумел бы

Игры повторить Сосруко.

Нарты верят: нет такого

Великана, что сумел бы

В играх победить Сосруко!"

Рассердился одноглазый:

"Не болтай, пастух плюгавый,

А начни свои рассказы

Про Сосруковы забавы!"

"Я слыхал, для Сосруко

Нет милее игры:

Он стоит, наш Сосруко,

У подножья горы;

Абра-камень бросают

Нарты с этой горы;

Но Сосруко булатный —

Богатырь настоящий:

Лбом толкает обратно

Абра-камень летящий!"

"Мне ли это не под силу?

Ну-ка живо, пастушонок,

Камень ты пусти с обрыва!"

Нарт берет огромный камень

И с горы его бросает,

Великан огромный камень

Ловит лбом и лбом толкает,

Возвращает на вершину,

Громко восклицает: "Право,

Хороша забава эта!

От нее — поесть охота,

А работа — лбу на пользу:

От ударов лоб крепчает!

Мне игра пришлась по нраву,

Но забаву потруднее,

Может быть, пастух, ты знаешь?.."

Где, Сосруко, твой разум?

Ох, беда с одноглазым:

Смерть к нему не приходит!

Тут уводит подальше

Великана Сосруко,

Говорит великану:

"Тот, чье имя — Сосруко, —

Так твердит нартский род,—

Опускаясь на землю,

Открывает свой рот;

В рот кладут ему стрелы.

А Сосруко умелый

Их головки жует, —

Он жует и смеется,

А концами плюется!"

"Рот набей мне доотказу:

Не боюсь такой работы!" —

Усмехается и сразу

Опускается на землю

Великан широкоротый,

Открывает пасть большую.

Набивает доотказу

Стрелами ее Сосруко.

Нипочем Иныжу злому

Нарта юного уловки!

Великан жует головки,

А концами стрел плюется

И смеется над Сосруко:

"Пастушонок нартский! Право,

Хороша забава эта:

Придает слюне свирепость,

А зубам — стальную крепость!

Мне игра пришлась по нраву,

Но забаву потруднее,

Может быть, пастух, ты знаешь?.."

Где, Сосруко, твой разум?

Ох, беда с одноглазым:

Смерть к нему не приходит!

Тут уводит подальше

Великана Сосруко,

Говорит великану:

"Тот, чье имя — Сосруко,

Тешит душу такою

Удалою забавой:

Перед ним, храбрецом,

Нарты ставят котел,

Наполняют свинцом

Исполинский котел,

На огонь его ставят,

И свинец они плавят

Девять дней и ночей —

Вот игра силачей!

Ой, Сосруко недаром

Среди нартов прославлен!

Вот в свинец он садится,

Что кипит, что расплавлен,

И сидит он в котле,

Словно всадник в седле,

Ждет, когда, наконец,

Затвердеет свинец!"

"Мне ли это не под силу? —

Говорит Иныж с зевотой, —

Я в котел с охотой сяду!"

Юный нарт огонь разводит —

На огонь котел поставлен.

Девять дней-ночей проходит —

И свинец в котле расплавлен.

Великан в свинец садится,

Вместе с ним затвердевает,

Но рывком могучим тело

От свинца он отрывает,

Восклицает одноглазый:

"Я своим доволен делом,

Телом стал стократ сильнее,

Захотелось пообедать!

Мне игра твоя по нраву,

Но забаву потруднее,

Может быть, пастух, ты знаешь?

А не знаешь — будет худо:

Сам себя я позабавлю,

Я живьем тебя расплавлю!"

Где, Сосруко, твой разум?

Ох, беда с одноглазым:

Смерть к нему не приходит!

Смуглолицый Сосруко

Речь такую заводит:

"Ой, двужильный, двуглавый,

Не спеши пообедать,

Чтоб успел я поведать

О забаве последней:

Там, где в океан глубокий

Устремляются, вскипая,

Всех семи морей потоки, —

Опускается в пучину,

Дна стопой не доставая,

Ртом воды не набирая,

Тот, кого зовут Сосруко.

Дуют, дуют старцы-нарты,

Семь ночей, семь дней колдуют,

Замораживают море,

Смуглолицого Сосруко

Замораживают в море.

Он в пучине, в лед одетый,

Семь ночей, семь дней проводит,

Дожидается рассвета,

Гордо плечи распрямляет,

Лед ломает и выходит".

"Мне ли это не под силу!" —

Восклицает одноокий.

Нарт его туда приводит,

Где семи морей потоки

В океан глубокий, грозный

Устремляются, сливаясь.

Опускается в пучину

Великан Иныж, стараясь

Не коснуться дна стопою

И в воде не захлебнуться.

Холод напустил Сосруко

И в пучине океана

Великана заморозил.

В той пучине великана

Семь ночей, семь дней держал он,

А потом сказал он: "Выйди!"

Не был великан в обиде.

Поднатужась, одноглазый

Сильными повел плечами —

Лед могучий треснул сразу.

"Погоди! — вскричал Сосруко. —

Я нагнал не все морозы,

Трещины не все заделал,

Лед еще не очень крепок!"

Дунул нарт — взвились метели,

Затрещал мороз жестокий,

И семи морей потоки

На бегу оцепенели!

Нарт в пучине океана

Великана заморозил,

Крепким льдом сковал он воду,

Злобному уроду крикнул:

"Эй, Иныж, попробуй, вырвись,

Ты из плена ледяного!"