Нарский Шакал - [13]

Ричиус заправил перо за скрепы дневника. Он был рад вырваться на свободу из тесных траншей, ощутить на лице прикосновение капризных лучей люсел-лорского солнца. Не обращая внимания на бугристость горы у него за спиной, он улыбнулся солнцу. Его тепло было такое же приятное, ласковое, как прикосновение женских пальцев.

За горами никогда не говорили о красотах Люсел-Лора. Эти места, являвшиеся некой тайной, загадкой, следовало избегать. До того как попасть сюда, Ричиус даже ни разу не видел трийца. Но с самого раннего детства он слышал истории о белолицых вампирах и магах – быстрых как ветер и таких непонятных. Когда немного подрос и поумнел, он спросил отца про Люсел-Лор и трийцев. Дариус Вентран ответил с присущей ему категоричностью, что они порабощают своих женщин и еще более жестоки, чем нарские принцы.

– Как в Талистане? – спросил юный Ричиус. Этот вопрос очень встревожил отца. С того времени Ричиус немало слышал о трийцах. Они не были такими зверями, как их представляли в империи. Не были они и каннибалами. Даже дролы, несмотря на весь их фанатизм, иногда проявляли гуманность. Они не пытали своих пленных, как это делали нарцы из Черного Города, и не порабощали женщин в большей степени, нежели иные народы. В борделях Нара Ричиус встречал случаи пострашнее: там единственным источником дохода для обнищавшей женщины становилась торговля собственным телом.

Легкий ветерок пошевелил маки, и они защекотали подошвы босых ног. Принц по-детски захихикал и, смутившись, посмотрел в сторону Динадина и Люсилера, сидевших на траве; их разделяла игровая доска. Динадин пристально разглядывал причудливые деревянные фигуры, но веселый смех Ричиуса отвлек его, и он вопросительно поднял бровь.

– Счастлив?

– Да, – признался Ричиус. – Впервые за много дней.

Откуда– то из -глубины его существа поднялся зевок. Принц не стал его сдерживать и потянулся, словно кот. Яркое теплое солнце навевало дремоту, и мысли лениво переключились на сон. Он снова засмеялся: такая идея его позабавила. Со дня разорения деревни прошла почти неделя, и после возвращения они только спали и ели. Передышка, которую им обеспечил Гейл, пошла всем на пользу, а хорошая погода способствовала успешной охоте. Ни волки, ни воины не беспокоили нарцев, и каждый солдат, отправлявшийся за добычей, возвращался с жирной птицей или даже оленем, способными насытить отряд. Ричиус похлопал себя по животу. Ощущение тяжести доставляло удовольствие.

– Кто выигрывает? – поинтересовался он. Динадин вынул из лунки красный колышек и, покусывая его, рассматривал позицию фигур.

– А ты как думаешь? – ответил вопросом юноша. – Я в этой проклятой игре никогда не выигрываю. Он быстро поставил фигуру в новый паз. Люсилер застонал.

– Потому что ты не умеешь концентрироваться, – объяснил он, снимая фигуру с доски. Он сунул колышек под нос Динадину. – Красные фигуры – это твои пешки. А пешками прыгать нельзя.

Динадин вырвал фигуру из его рук.

– Ну ладно, – огрызнулся он и, даже не посмотрев на доску, сунул фигуру в другой паз. – Так лучше?

– Играй как следует, – молвил Люсилер, и от раздражения его акцент стал заметней, – или не играй вовсе.

– Это же просто игра, Люсилер!

Триец фыркнул и начал снимать фигуры с доски.

– Ты мог бы последовать примеру Эджи, парень, – сказал он. – Здесь проверяются стратегические способности и умение соображать. Благодаря такой игре иногда удается выжить.

– Мы неплохо выживаем и без трийской помощи, – заворчал Динадин. – Ведь ты – единственный триец, который сражается на нашей стороне. Все остальные, по-моему, дролы.

– Если ты так считаешь, то ты – глупец, Динадин. – Люсилер встал. – Мы потеряли больше людей, чем все население вашей империи. Мы безвылазно сидим в этой долине, и ты решил, что это и есть война. Но я видел, как воины Кронина сражаются на севере. Я был в Таттераке и присутствовал при падении Фалиндара. – Он ткнул пальцем в Динадина. – А где был ты?

– Хватит, – оборвал его Ричиус. – Я хочу отдыхать, а не ссориться. Сядь, Люсилер.

Триец мгновение помедлил и опустился на траву, бормоча что-то себе под нос.

Ричиус повернулся к юноше:

– А тебе не следовало бы говорить подобные вещи, Динадин. Эдгард рассказывал мне о боях в Таттераке. Если хочешь увидеть, как трийцы сражаются за дэгога, то следует идти именно туда.

– Знаю, – согласился Динадин. – Мне просто хотелось бы видеть кого-нибудь из этих воинов здесь. Они пришлись бы кстати, особенно с отъездом всадников Гейла. – Широким жестом он как бы обрамил окружающую безмятежность. – Это ведь ненадолго, знаете ли…

Ричиус поморщился. Конечно, Динадин прав, но у него не было желания думать об этом. Он едва мог припомнить, когда им последний раз удалось сбросить доспехи и уйти из траншей хотя бы на несколько часов, и ему не хотелось тратить драгоценный покой на разговоры о войне.

– Кронин не может нам помочь, – сказал Люсилер. – Он прислал бы воинов, будь у него такая возможность. Он ненавидит Фориса не меньше, чем мы.

– Я знаю, – кивнул Ричиус. – Эдгард как-то говорил мне об этом. У них давняя междоусобица.

– Очень, очень давняя. Все началось еще до моего рождения. Кронин не дрол и никогда им не был. И он с самого начала поддерживал дэгога. Но Форис – урожденный дрол, он из клана самого Тарна. Одно это уже заставляет их друг друга ненавидеть.