Я малешенька дѣвушка была,
Не спознала молодецкаго дѣвка ума,
Каковъ умъ-разумъ, обычай у мила дружка.
Выходила я за широки новы ворота,
Я стояла со любезнымъ дружкомъ одинъ часъ,
Я ронила горючи слезы изъ глазъ
Во свой тоненькій, кисейный, во бѣлой во платокъ.
У милова слезы катятся ручьемъ изъ глазъ.
Говорилъ милой такія рѣчи-словеса:
«Что ты, лапушка, худа стала, очень блѣдна,
Изъ ясныхъ очей не очень стала весела?
Или тужишь, или плачешь, радость, обо мнѣ?»
— «Все я, все я по тебѣ, милекькой, тужу,
Чуть насилу по бѣлу свѣту хожу-брожу,
Съ принужденьицемъ на бѣлый свѣтъ, млада, гляжу.
Приди, миленькій, на ночку ко мнѣ ночевать
У меня ли въ домѣ теперь нѣту никого;
Одинъ маленькой мальчишечко спитъ со мной,
Вотъ онъ крѣпко спитъ, не пробудится во всю темну ночь.
Хошь пробудится — не знаетъ парень ничего.
Хоша знаетъ — онъ не скажетъ, парень, никому;
Хоша скажетъ — не повѣрятъ парню малому,
Хошь повѣрятъ — не повѣсятъ меня за него.»
