Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2 - [13]
Вот дурак задумал задать пир и созывает господ и бояр. Только они собрались и поселись, дурак и приводит в избу коня и говорит: «Стой, добрый конь!» Конь рассыпался в серебро. Гости удивились и почали
грабить себе деньги да прятать по карманам. Дурак сказал: но! — и конь опять явился, только без хвоста. Видит дурак, что время гостей потчевать, вынул скатерть и сказал: развернись! Вдруг развернулась скатерть, и на ней всяких закусок и напитков наставлено великое множество. Гости начали пить, гулять и веселиться. Как все удовольствовались, дурак сказал: свернись! — и скатерть свернулась. Гости стали зевать и с насмешкой говорить: «Покажи нам, дурак, еще что-нибудь!» — «Изволь, — сказал дурак, — для вас можно!» — и приносит рожок. Гости прямо и закричали: из рожка! Откуда ни взялись два молодца с дубинками, начали колотить их изо всей мочи и до того били, что гости принуждены были отдать украденные деньги, а сами разбежались. А дурак с матерью, конем, скатертью и рожком стал жить да поживать да больше добра наживать.
Двое из сумы
№187 [57]
Жил старик со старухой. Вот старуха на старика всегда бранится, что ни день — то помелом, то рогачом отваляет его; старику от старухи житья вовсе нет. И пошел он в поле, взял с собою тенеты и постановил их. И поймал он журавля и говорит ему: «Будь мне сыном! Я тебя отнесу своей старухе, авось она не будет теперь на меня ворчать». Журавль ему отвечает: «Батюшка! Пойдем со мною в дом». Вот он и пошел к нему в дом. Пришли; журавль взял со стены сумку и говорит: «двое из сумы! Вот сейчас вылезли из сумы два молодца, стали становить столы дубовые, стлать скатерти шелковые, подавать ествы и питья разные. Старик видит такую сладость, что сроду никогда не видывал, и обрадовался оченно. Журавль и говорит ему: «Возьми эту суму себе и неси своей старухе». Вот он взял и пошел; шел путем дальним и зашел к куме ночевать; у кумы было три дочери. Собрали ему поужинать чем бог послал. Он ест — не ест и говорит куме: «Плоха твоя еда!» — «Какая есть, батюшка!» — отвечала кума. Вот он и говорит: «Собери свою еду-то»; а которая была у него сума, той говорит, как приказывал ему журавль: двое из сумы! В ту же минуту двое из сумы вылезли, зачали становить столы дубовые, стлать скатерти шелковые, подавать ествы и питья разные.
Кума с дочерьми своими удивилась, задумала унесть у старика эту суму и говорит дочерям: «Подите истопите баньку; может, куманек попарится в баньке-то». Вот только он вышел в баню-то, а кума сейчас приказала своим дочерям сшить точно такую же суму, какая у старика; они сшили и положили свою суму старику, а его суму себе взяли. Старик вышел из бани, взял обмененную суму и весело пошел в дом свой к старухе; приходит ко двору и кричит громким голосом: «Старуха, старуха!
Встречай меня с журавлем-сыном». Старуха глядит на него быстро и ворчит промеж себя: «Поди-ка ты, старый кобель! Я тебя отваляю рогачом[58]». А старик свои слова говорит: «Старуха! Встречай меня с журавлем-сыном». Вошел в избу старик, повесил суму на крючок и кричит: двое из сумы! Из сумы нет никого. Вот он в другой раз: двое из сумы! Из сумы опять нет никого. Старуха видит, что он говорит бознать[59] что, ухватила помело мокро и ну старика гвоздить[60].
Старик испугался, заплакал и пошел опять в поле. Отколь ни взялся прежний журавль, видит его несчастье и говорит: «Пойдем, батюшка, опять ко мне в дом». Вот он и пошел. У журавля опять сума висит такая же. Двое из сумы! — сказал журавль. Двое из сумы вылезли и поставили такой же обед, как и прежние. «Возьми себе эту суму», — говорит журавль старику. Вот он взял суму и пошел; шел-шел по дороге, и захотелось ему поесть, и говорит он, как приказывал журавль: двое из сумы! Двое из сумы вылезли — такие молодцы с большими колдашами[61] — и начали его бить, приговаривая: «Не заходи к куме, не парься в бане!» — и до тех пор били старика, пока он не выговорил кое-как: двое в суму! Как только изговорил эти слова, двое в суму и спрятались.
Вот старик взял суму и пошел; пришел к той же куме, повесил суму на крючок и говорит куме: «Истопи мне баньку». Она истопила. Старик пошел в баню: парится — не парится, только время проводит. Кума созвала своих дочерей, усадила за стол — захотелось ей поесть — и говорит: двое из сумы! Двое из сумы вылезли с большими колдашами и ну куму бить, приговаривая; «Отдай старикову суму!» Били-били... вот она и говорит большой дочери: «Поди, кликни ку́ма из бани; скажи, что двое совсем меня прибили» — «Я ща[62] не испарился[63]», — отвечает старик. А они всё больше ее бьют, приговаривая: «Отдай старикову суму!» Вот кума́ послала другую дочь: «Скорее вели куманьку идти в избу». Он отвечает: «Я ща голову не мыл». Она и третью посылает. «Я ща не купался», — говорит старик. Терпенья нет куме! Велела принесть украденную суму. Вот старик вышел из бани, увидал свою прежнюю суму и говорит:
