Народная Русь - [7]

«На трех рыбинах на китенышах,

На китах-рыбах вся сыра-земля стоит,

Основана и утверждена,

И содержитца вся подселенная…»

Ответ доходит до самой, что называется, подноготной мироздания: «Стоит Кит-рыба не сворохнетца, — когда ж Кит-рыба потронетца, потронетца — восколыхнетца, тогда белый свет наш покончитца: ах, Кит-рыбина разыграитца, все сине море восколыхнитца, сыра мать-земля вся вздрогонитца, увесь мир-народ приужаснитца: тады буде время опоследняя»…

Наиболее верное объяснение этому ответу дает А.Н.Афанасьев[2] «Земля покоится на воде, якоже на блюде, простерта силою всеблагого Бога», — приводит он слова одного из забытых памятников народной старины. Эта «вода» — небесный воздушный океан, в котором тучи-водохранительницы представляются какими-то громаднейшими рыбами. «Кит-рыба — всем рыбам мати!» — гласит «Голубиная книга». А потому-то тучи-рыбы переименовались в китов, принявших — по воле воображения не видывавшего этих «рыб» пахаря — на свои спины «всю подселенную, всю подсолнечну». Иные утверждают, — говорит пытливый исследователь поэтических воззрений славян на природу, — что исстари подпорою природы служили четыре кита, но один из них умер. Когда же перемрут и остальные три, в то время наступит кончина мира. Землетрясение — в глазах пахаря, задумавшегося над основами мироздания — не что иное, как осколки шума, производимого китами, поворочивающимися с бока на бок. По уверению памятливых, особенно ревниво оберегающих дедовские предания сказателей, в старину было даже не три-четыре, а семь китов, подставлявших свои спины для земли. Когда отяжелела она от незамолимых грехов человеческих, ушли четыре кита «в пучину эфиопскую». Во дни Ноя все киты покинули свое место, отчего, — говорят дошедшие до простонародного умозрения сведующие люди, — и произошел всемирный потоп.

По другим — родственным с индийскими — сказаниям, земля стоит не на китах, а на слонах. Их тоже было в древние времена больше, а не три, как теперь, да состарились они — повымерли. «До сих пор Мать-Сыра-Земля изрыгает их кости!» — говорят в народе по тем местам, где находят кости допотопного мамонта. Есть и такое представление об устоях земли, что держится она не на китах и не на слонах, а на громадных столбах. «Пошатнется который-нибудь из столбов, вот и трясение земли!» — думает убежденный в этом люд. В отреченной (апокрифической) рукописи «Свиток божественных книг» сказано, что Творец основал хрустальное небо на семидесяти тьмах тысяч железных столбов. «Да, вижю, где прилежит небо к земли, якож глаголют книгы, яко на столпех железных стоит небо»… — читается в сказании о Макаре Римском. В простонародных заговорах то и дело встречаются такие выражения, как: «Есть океан-море железное, на том море есть столб медный…» и т. п. По свидетельству митрополита московского Иннокентия[3], просветителя алеутов, у этих инородцев также существует поверье, что мир держится на одном огромном столбе. Но в народной Руси эти последние сказания распространены несравненно меньше, чем особенно пришедшееся ей по мысли первое — о китах.

Дошла до наших дней в различных списках сербско-болгарская рукопись XV-гo века, в которой находится неопровержимое подтверждение того, что всем славянским народам родственны приблизительно одни и те же древние сказания о миросозидании. «Да скажи ми: що дрьжит землю?» — задается вопрос в этой рукописи. «Вода висока!» — следует за ним ответ. «Да що дрьжит воду?» — «Камень плосень вельми!» — «Да що дрьжит камень?» — «Камень дрьжит 4 китове златы!» — «Да що дрьжит китове златы?» — «Река огньнная!» — «Да що дрьжит того огня?» — «Друга огнь, еже есть пожечь, того огня 2 части!» — «Да що дрьжит того огня?» — «Дубь железны, еже есть прьвопосаждень, отвъсего же корение на силе божией стоить!» И дуб, и огненная река, и камень — все это является древнейшим олицетворением громоносных туч небесных.

Сохранившиеся памятники отреченной народной письменности отводят немало места особо важному в глазах пытливого русского народа вопросу о том: на чем держится Мать-Сыра-Земля. В «Беседе трех святителей» говорится, например, что земля плывет на волнах необъятно-великого моря и основана на трех больших да на тридцати малых китах. Малые киты прикрывают «тридцать оконец морских». Вокруг всего моря великого — «железное столпие» поставлено. «Емлют те киты десятую часть райскаго благоухания, и от того сыти бывают»… По иному, занесенному в «Соловецкий сборник» разносказу этой «Беседы»: «В огненном море живет великорыбие — огнеродный кит — змей Елеафам, на коем земля основана. Из уст его исходят громы пламеннаго огня, яко стрелено дело; «з ноздрей его исходит дух, яко ветр бурный, воздымающий огнь геенский»… Ког-да «восколеблется кит-змей», тогда и настанет светопреставление… Всемирный потоп, по старинному сказанию о Мефодии Патарском[4], произошел оттого, что повелел господь отойти тридцати малым китам от своих мест, и — «пойде вода в си оконцы на землю иже оступиша киты»… Отреченная письменность является, по мнению Афанасьева, Буслаева[5] и других знатоков ее, прямым отражением простонародных изустных сказаний, а отнюдь не этим последним дала пищу книга. Родственная связь изустных сказаний у всех, даже и поставленных в самые разносторонние условия исторической жизни народов, свидетельствует о том же, о чем говорят и научные исследования: об одном месте их первобытной жизни. Так, например, предание о китах поддерживающих землю, существует даже у японцев: «Опять ворочается кит под нашей землею!» — говорят они, когда — в недобрый час — случается землетрясение.