Народная игрушка - [51]
– Ванька, остынет каша-то, вылазь уж, – настойчиво повторила бабка.
Ваня бережно поставил заветную коробочку под лавку, накрыл ее пожелтевшей от времени газетой и направился обедать.
Какое-то радостное чувство переполняло Ваньку изнутри и приятно жгло: «А ведь конь-то настоящий – живой!»
Ольга Пашкеева – студентка отделения народного художественного творчества УдГУ
В нашей маленькой деревне наступил вечер. У меня грустное настроение, потому что моя бабушка Еня заболела, а мои старшие сестры Галина и Граня со мной не играют. Я недавно переболела брюшным тифом и пока очень слаба, мне не разрешается гулять на улице. Сестры уходят в школу, приходят поздно и учат уроки. А школа у нас за пять километров от деревни. И со мной разговаривает только бабушка. Она сшила мне куклу, которая сейчас лежит со мной на полатях возле печки. Мы с ней сильно болели, и я сейчас очень коротко подстрижена. И от этого мне еще грустнее. Мне уже семь лет, и я хожу в первый класс. У всех девочек в классе косички, а я теперь как мальчишка. Одна бабушка меня успокаивает и говорит, что косы у меня к весне уже отрастут, я тоже на это надеюсь.
У моей куклы нет имени, я ее зову просто Кукла. Она сшита из чулка и набита травой, потому очень хорошо пахнет. У моих подруг тоже такие куклы, только моя новее. У нее черные чулочки, яркий в красный цветочек сарафан и белая рубашка с рюшами, а на голове красивый голубой платок. Лицо нарисовано карандашом, брови и глаза черные, черные же реснички. А губы красные, и она улыбается, а на щечках румянец, она скоро выздоровеет. Если я болею, то и она болеет.
Моя кукла очень красивая и добрая, а еще она мягкая и с ней приятно спать. Когда со мной некому разговаривать, я беседую с ней и рассказываю, как мне хочется в школу и гулять по снегу. Ей тоже хочется поиграть в снежки и покататься с горки. Но я еще не сшила ей зимнюю одежду. Когда бабушка Еня выздоровеет, то придет к нам в гости и поможет мне ее сшить. Я сошью кукле из маминой теплой косынки шапочку, пальто и сапожки, а еще варежки и шарфик. А из своих старых варежек я сошью ей теплые штанишки, и мы вместе будем кататься на санках.
Мы с куклой очень любим бабушку Еню и очень хотим, чтобы она выздоровела. Если бы я была волшебницей, я бы сделала для нее эликсир молодости, чтобы она жила долго-долго. А для своей куклы я бы сшила самые красивые наряды из красивых тканей. И для мамы и сестер исполняла все желания, чтобы они всегда со мной разговаривали и играли.
Такую куклу мне действительно сшила бабушка в 1958 г., и я действительно болела тифом, и эта кукла долго хранилась на чердаке нашего дома вместе с другими старыми вещами. Бабушка Еня была замечательная мастерица, она ткала, вышивала, вязала и шила любую одежду. Ее нет уже 15 лет, но я всегда ее буду помнить и любить.
Людмила Чубукова – студентка отделения народного художественного творчества УдГУ
Задание 3. Тряпичная кукла
Изготовить тряпичную куклу в народных традициях. Цель работы: добиться понимания основных художественных качеств народной культуры на примере народной игрушки.
Задачи: изучить истоки, условия и принципы бытования, технологию изготовления и художественно-образное своеобразие тряпичной куклы, создать выразительный эстетически совершенный, национально узнаваемый образ.
Для успешности выполнения задания ознакомьтесь со следующим разделом, раскрывающим характерные особенности тряпичной куклы.
Тряпичные крестьянские куклы, так же как и глиняные игрушки, произошли от ритуальных фигурок, связанных с почитанием женского божества, культами плодородия, предков и домашнего очага. Не зря для набивания тряпичной куклы использовали золу, зерно, льняную кудель. Да и сама ткань – результат одного из самых значимых женских занятий – считалась священной, обладающей защитными функциями. Возможно, от ритуального происхождения устойчивые признаки тряпичных кукол у разных народов, передававшиеся из поколения в поколение в течение длительного времени: простая конструкция, созданная без употребления иглы, безликость, отсутствие рук и ног, ярко выраженные женские признаки (наличие груди, длинной косы) или женские детали костюма. Г. Л. Дайн пришла к выводу, что «безликость народной тряпичной куклы – это явный след анимистических воззрений славян. Кукла без лица считалась предметом неодушевленным, недоступным для вселения в нее злых сил»[39]. Кукол стали наделять рисованным или вышитым лицом только к концу XIX в., под влиянием городской игрушки. Если же оставляли лицо куклы белым, то древнее значение этого не осознавали. Белизна лица воспринималась как признак кукольной красоты. Тогда же в играх крестьянских детишек появились тряпичные мужички. До этого мужскую «роль» выполняли палочки или примитивно скрученные куколки меньшего размера. Другая типичная деталь куклы – грудь напоминает о ее связи с культом плодородия и материнства. Кукол наряжали в национальный костюм, это был знак принадлежности к культу предков, отголосок поклонения прародителям, доброжелательным покойным.
Благодаря тряпичной кукле ребенок с самых ранних лет усваивал значение женщины-матери, ее функцию даровать жизнь, вскармливать, воспитывать в строгой любви, передавать традиции. Образ даже самой схематичной куклы был реален и узнаваем. Он отражал типические характеры, профессиональные интересы, национальный и социальный менталитет. Так воспитывалось уважение к образу жизни семьи и коллектива односельчан, интерес к проявлениям иной культуры. В образе тряпичной куклы воплотились народные представления о женской красоте, общие с теми, что воспевались в фольклоре: стать и полнота, коса до пояса, белое лицо. Не зря кукла была эталоном женского мастерства, лучшим праздничным подарком.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Первая книга художницы Натальи Александровны Касаткиной (1932–2012), которая находилась – благодаря семье, в которой родилась, обаянию личности, профессионализму – всегда в «нужном месте», в творческом котле. (Круг её общения – Анатолий Зверев, Игорь Шелковский, Владимир Слепян, Юрий Злотников, Эдуард Штейнберг, Леонид Енгибаров, Ирина Ватагина…) Так в 1956 г. она оказалась на встрече с Давидом Бурлюком в гостинице «Москва» (вместе с И. Шелковским и В. Слепяном). После участия в 1957 г. в молодёжной выставке попала на первую полосу культового французского еженедельника Les Lettres Francaises – её работа была среди тех, которые понравились Луи Арагону.
Книга представляет собой сборник статей, эссе и размышлений, посвященных Ингмару Бергману, столетие со дня рождения которого мир отмечал в 2018 году. В основу сборника положены материалы тринадцатого номера журнала «Сеанс» «Память о смысле» (авторы концепции – Любовь Аркус, Андрей Плахов), увидевшего свет летом 1996-го. Авторы того издания ставили перед собой утопическую задачу – не просто увидеть Бергмана и созданный им художественный мир как целостный феномен, но и распознать его истоки, а также дать ощутить то влияние, которое Бергман оказывает на мир и искусство.
Книга известного арт-критика и куратора Виктора Мизиано представляет собой первую на русском языке попытку теоретического описания кураторской практики. Появление последней в конце 1960-х – начале 1970-х годов автор связывает с переходом от индустриального к постиндустриальному (нематериальному) производству. Деятельность куратора рассматривается в книге в контексте системы искусства, а также через отношение глобальных и локальных художественных процессов. Автор исследует внутреннюю природу кураторства, присущие ему язык и этику.
Книга И. Аронова посвящена до сих пор малоизученному раннему периоду жизни творчества Василия Кандинского (1866–1944). В течение этого периода, верхней границей которого является 1907 г., художник, переработав многие явления русской и западноевропейской культур, сформировал собственный мифотворческий символизм. Жажда духовного привела его к великому перевороту в искусстве – созданию абстрактной живописи. Опираясь на многие архивные материалы, частью еще не опубликованные, и на комплексное изучение историко-культурных и социальных реалий того времени, автор ставит своей целью приблизиться, насколько возможно избегая субъективного или тенденциозного толкования, к пониманию скрытых смыслов образов мастера.Игорь Аронов, окончивший Петербургскую Академию художеств и защитивший докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме, преподает в Академии искусств Бецалель в Иерусалиме и в Тель-Авивском университете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Учебное пособие содержит материалы по вопросам теории, композиции и истории декоративно-прикладного искусства. Раскрываются основные термины и понятия, принципы взаимосвязи декора и формы, познавательные свойства и типичные формы народной, конфессиональной, светской, авангардной художественной традиции декоративно-прикладного искусства. Пособие адресовано студентам художественных и художественно-педагогических вузов, может быть использовано педагогами дополнительного образования.
Учебник состоит из четырех книг, в которых в интересной и доступной форме рассказывается об основах художественного изображения и даются сведения об истории русского и зарубежного изобразительного искусства с древнейших времен до наших дней. Книга «Основы композиции» знакомит с базовыми принципами композиции, ее правилами, приемами и средствами. На основе многочисленных примеров из истории живописи рассматриваются разнообразные композиционные схемы и типы композиции. Учащимся предлагаются практические и творческие задания разного уровня сложности.
Учебник состоит из четырех книг, в которых в интересной и доступной форме рассказывается об основах художественного изображения и даются сведения об истории русского и зарубежного изобразительного искусства с древнейших времен до наших дней. Книга «Основы живописи» построена на том, что живопись является искусством цвета. В ней рассматриваются основы науки о цвете, особое внимание уделяется вопросам восприятия цвета. Учащимся предлагаются провести эксперименты, выполнить упражнения и творческие задания разнообразными живописными средствами.
Учебник состоит из четырех книг, в которых в интересной и доступной форме рассказывается об основах художественного изображения и даются сведения об истории русского и зарубежного изобразительного искусства с древнейших времен до наших дней. Книга «Основы рисунка» рассматривает рисунок как основу всех пластических искусств. Она включает изучение вопросов формообразования, передачи объема, пропорций, перспективы. Учащиеся освоют азбуку рисунка в процессе практических заданий по рисованию портрета и фигуры человека, разнообразных натюрмортов, пейзажей и тематических композиций.