Народ лагерей - [73]
ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЙНЕ
когда жизнь человеческая становится перенасыщенной, потому что ее по пятам преследует смерть, когда каждая минута твоей жизни может стать последней и потому время, отпущенное тебе, становится бесценным или же вовсе теряет цену, когда тебе отведено только утро, и это утро — вот оно, сиюминутное, а будет ли тебе дан еще полдень, или целый день, или вечер и завтра, или далекий послезавтрашний день, такими вопросами не задавайся, потому что на войне ты жаждешь пережить только текущую эту минуту, или пять минут, или ближайшие четверть часа,
когда, изнемогая от жажды, можешь хлебнуть глоток воды, а изголодавшись — набить брюхо, когда протянешь к костру иззябшие руки или, измотанный вконец, прикорнешь на кукурузном поле и думаешь, что на всем земном шаре нет тебя счастливее,
когда в душе постоянно, сталкиваются крайности: страх перед опасностью и пренебрежение ею, холодный, расчетливый эгоизм и стремление поделиться последней сигаретой, безжалостное равнодушие к попавшему в беду товарищу,
когда не существует вероятного и невероятного, ибо то и другое в равной мере возможно: человек вольготно разлегся на безобидном пригорке и под ясным небом в перистых облаках мечтает о мирном крове, а через мгновение он уже обращен в огонь, в горстку пепла, и только последняя мысль его об отчем доме еще витает в воздухе,
когда единственный смысл и оправдание ее могут быть лишь в том, что из всех бесчисленных войн на земле она станет последней,
ибо нет человека, кто пережил бы ее, ибо сеющий гибель сам обречен на погибель, ибо раненый в ней, истекая кровью средь кукурузного поля, умрет безвестным и непогребенным, ибо не останется никого, кто бы собрал кукурузу, а останки его предал земле и сказал: мир праху его,
ибо не только инвалид носит увечье до самой смерти, но и всякий другой, у кого целы руки-ноги, до конца дней своих носит ранящее душу и тело чувство вины перед теми, кто не дожил,
и не потому ли ты сам, получивший на этой войне всего лишь семь царапин от минных осколков, даже теперь, через десять, двадцать, тридцать лет после войны, вскакиваешь среди ночи, потому что кричал во сне: «Фери, дружище, что с тобой?!» — и долго лежишь в темноте с раскрытыми глазами и спрашиваешь себя, справедливо ли это, что я — жив и как ни в чем не бывало хожу по земле, тогда как имя твое и облик твой стираются в памяти, и думаешь: «А не лучше ли было бы мне пасть вместе с тобой и не таскать в себе груз твоей памяти, стать одним из тех безымянных, безвестных, чья плоть давно истлела, а кости схоронило какое-нибудь кукурузное поле».
1966–1977
ПОСЛЕСЛОВИЕ
ГЛАЗАМИ ИСТОРИКА
«Когда же настанет конец войне?»
Иштван Эркенъ
Последние пятнадцать лет проблема военнопленных в период Второй мировой войны и после ее окончания находится в центре внимания не только научной, но и более широкой общественности, что вполне объяснимо: без изучения вопросов, связанных с пленом, история любой войны будет не полной.
Проблема военнопленных — пожалуй, одна из самых болезненных в области исследования венгеро-советских связей XX века, ведь вряд ли сыщется такая венгерская или русская семья, которой бы не коснулись события Второй мировой войны. Общеизвестен факт, что в период партийно-государственной диктатуры запрещалось даже упоминать о погибших и попавших в плен солдатах минувшей войны, одной из крупнейших в истории катастроф; этот круг вопросов стал нежелательным и в специальной исторической литературе, вследствие чего долгое время не проводилось даже исследование понесенных потерь, базирующееся на достоверных данных.
За последнее десятилетие ситуация коренным образом изменилась, увидело свет множество научных публикаций, необычайно быстро обогащается мемуарная литература, один за другим выходят сборники дневниковых записей тех лет и воспоминаний.
После открытия бывших советских архивов в конце XX века стали доступны многие архивные материалы НКВД/МВД1 СССР, и только тогда появилась возможность всерьез заняться исследованием этой проблемы. В Российском государственном военном архиве, бывшем «Особом архиве», содержится огромный по объему документальный материал (около 3,8 миллиона единиц хранения2) ГУПВИ НКВД/МВД (Главное управление по делам военнопленных и интернированных3), осуществлявшего свою деятельность в 1939–1953 гг. Эти документы заключают в себе богатую, дотоле неизвестную информацию, необходимую для научного исследования проблемы военнопленных. Изучение этой информации с венгерской стороны началось в последние годы.
Кровопролитные шесть лет Второй мировой войны обошлись человечеству более чем в 50 миллионов жизней военных и гражданских лиц, в Европе в плену оказались 20–22 миллиона солдат и мирных граждан. Вплоть до наших дней географическое понятие «излучина Дона» в сознании венгров является символом величайшей трагедии современной истории.
