Народ-богатырь - [70]

После смерти Едигея подняли голову вожди мелких ордынских улусов и Золотая Орда, по существу говоря, перестала быть государством с единой центральной властью и распалась на несколько частей.

Для распада Золотой Орды был характерным переход на службу к московским князьям отдельных орд во главе со своими ханами. Такие ордынские ханы становились вассалами Москвы. Так, в 1446 г. ханы Касим и Юсуф пришли со своими отрядами к великому князю московскому Василию II Васильевичу. Он дал Касиму во владение Городец, или Мещерский городок, лежавший на Оке в Рязанском княжестве (впоследствии этот городок был переименован в Касимов). Касим верно и долго служил Москве, принимая участие в отражении ордынских набегов.

В этих условиях московские князья, возглавившие всенародную борьбу за свержение иноземного ига, перешли к активной политике по отношению к Орде. Дело шло к полному освобождению Руси от зависимости. Они умело использовали противоречия между ханами, заключали союзы с отдельными ордами, не раз били ордынские рати руками самих ордынцев, неуклонно приближая конечную цель борьбы — полное свержение монголо-татарского ига. Но и в условиях начавшейся феодальной раздробленности Золотая Орда представляла серьезную опасность. Большие улусы, на которые она разделилась, обладали значительными военными силами. Ордынские ханы не раз вторгались в русские земли, где еще не была изжита феодальная раздробленность.

Снова летописи заполнили трагические рассказы об ордынских вторжениях, об опустошениях русских земель и многочисленных жертвах, о множестве пленных, уведенных за пределы родной земли.

В 1439 г. казанский хан Улу-Мухаммед (Махмут-царь, как его называли летописцы) «со многими силами безвестно» подступил к Москве. Великий князь отступил за Волгу, оставив для обороны столицы воеводу Юрия Патрикеевича «с бесчисленным христиан множеством». Как это неоднократно бывало и раньше, оборона Москвы была предоставлена самим москвичам, вооруженным посадским людям. И москвичи выстояли. Десять дней простоял Махмут-царь под стенами столицы и отступил. Однако ордынцы «много зла учинили земле Русской, идучи назад».

Зимой 1445 г. Улу-Мухаммед «приходил ратью к Мурому», но на этот раз на выручку осажденному городу поспешило великокняжеское войско, и ордынцы поспешно отступили. Русское войско последовало за ними, однако под городом Белевым попало в засаду. «Многих наших татары побили», — сообщал летописец. Снова одна ордынская рать осадила Муром, а главные силы во главе с сыновьями Улу-Мухаммеда пошли на Москву. 7 июля ордынская конница вброд перешла реку Нерль. Под городом Суздалем произошла решительная битва. У великого князя Василия II Васильевича «немного было воинства» — всего 1500 дружинников, потому что удельные князья не подошли со своими полками. В передовом отряде ордынцев было больше трех тысяч всадников. И все же русскому войску удалось опрокинуть вражеский строй. Ордынцы начали отступать. Великий князь, уже торжествуя победу, приказал преследовать врага. Но это была военная хитрость, обычная для степников. Когда русские дружины во время преследования расстроили свои ряды, на них ударила свежая ордынская конница. Много воевод и рядовых дружинников погибло в жестокой сече, а сам великий князь Василий II Васильевич, раненный в голову и руку, попал в плен. Тяжелыми были и потери ордынского войска — оно потеряло более 500 человек.

Простояв на месте битвы, «на костях», три дня, ордынцы двинулись к Владимиру. Опасность снова угрожала Москве, где к тому же случился большой пожар, серьезно повредивший городские укрепления. Московский люд стал готовиться к обороне. По словам летописца, «чернь, собравшись, начала прежде ворота городские чинить, а людей, которые хотели бежать из города, ловить и бить и ковать». Получив известие, что их ожидает сопротивление, орда не решилась идти на столицу и отступила к Нижнему Новгороду. Позднее великий князь был отпущен за большой выкуп.

В событиях этих двух походов Улу-Мухаммеда особенно ярко проявилась решающая роль народных масс в обороне страны. В самые тяжелые минуты, когда княжеские дружины терпели поражение, единодушно поднимались горожане Москвы и спасали положение.

Между тем ордынские рати продолжались. В 1448 г. «царь казанский Мамутек послал всех князей своих со многою силою воевать отчину великого князя, Владимир и Муром и прочие города». Два года спустя к южным рубежам Московского княжества еще раз подступали «татары из поля». Навстречу врагу вышла коломенская рать и полки «служилого царевича» Касима. Ордынцы были отогнаны.

В 50-х годах активизировали свои набеги на русские земли и ханы Большой Орды. Но насильники встречали все крепнувшее сопротивление и порой получали ощутимые удары.

В 1451 г. войско ордынского «царевича Мозовши из Седи-Ахматовой орды» перешло Оку и двинулось к Москве. Великий князь, как обычно, уехал за Волгу, поручив оборону столицы своим воеводам. 2 июля ордынцы осадили Москву, подожгли посады. Летописец писал, что огонь охватил Москву со всех сторон, в городе загорелись церкви, а от дыма ничего нельзя было видеть. Под прикрытием огня ордынцы бросились на штурм «ко всем воротам и там, где не было крепости каменной», однако были отбиты. Москвичи встали на стенах с оружием в руках и бились с Ордой до вечера. В сумерках враги отступили от городских стен. Защитники столицы всю ночь готовили к новому бою «пушки и пищали, самострелы и оружие, и луки, щиты и стрелы», но когда наступило утро, ордынцев под стенами Москвы не оказалось. Не сумев взять город с первого налета, Мозовша отступил. Летописец назвал этот набег «скорыми татарами».