Наркопьянь - [37]
- Отчего нет? – пожал плечами тот. – Наверняка все так и было.
Мимо прошелестел мокрый троллейбус.
- Пошли в «Борей», - предложил я.
- Пошли. А то дождь надоел.
Мы вышли на Литейный и, пройдя пару кварталов, спустились в знакомый подвальчик. В нем располагалась художественная галерея «Борей». От всех остальных подобных мест ее отличало отсутствие лишнего пафоса и низкий потолок в коридорчике между залами, об который легко можно было разбить голову. Что мы едва и не сделали. Но не сделали.
В галерее была выставка работ умственно отсталых детей из Петергофского интерната. Плюс выставка фотографий самих «художников».
Меня поразил мальчик, живущий в деревянной клетке – он страдал аутоагрессивным аутизмом. Хотя кто знает – страдал ли. Аутоагрессивный аутизм – это безразличие к миру с сопутствующей тягой к нанесению вреда самому себе. Взгляните в зеркало – а кто тогда мы? Сходство очевидное.
Рисунки на стенах напоминали те, что мне самому рисовало собственное сознание. Человечки, в беспорядке раскиданные по листу. Сжимающие палки, склонившиеся друг над другом, друг от друга убегающие. Я вспомнил Невский. То же самое.
- Круто! - сказал Доктор.
- Согласен, - я остановился и присел на корточки, чтобы завязать развязавшийся шнурок, - не зря пришли.
- Не зря…
- Фронт духовной пустоты, - ковырнул я из головы первое попавшееся словосочетание, поднимаясь на ноги.
- Ага… фронт… только пустота там, - Доктор махнул рукой в сторону выхода, - на улице.
- Я тебе про то и говорю.
- Я понял.
Мы прошли оставшиеся залы и двинули прочь. Дождь так и не прекратился. Теперь он лениво бомбардировал проспект, давая понять, что заканчиваться и не собирается.
Снова Невский, потом Площадь Восстания. Мы взяли пива. У Московского вокзала зацепились языками с двумя дембелями. Что-то говорили, я уж не помню что.
- Где служил? – спросил я одного из них.
- Да здесь, под Питером…
- А я в Карелии, - протянул второй, - вот земляка встретил…
Я поведал парням свои мысли, но они отреагировали вяло. Их волновали другие проблемы. Дома ждали родители, девушки. И неустроенность провинциальной жизни. Возможно, безработица. Прокаженное будущее, созданное героическим прошлым.
Потом мы расстались с дембелями и бесцельно брели по Невскому в сторону Александро-Невской лавры. Сквозь какую-то меркнущую и внезапно взрывающуюся яростными вспышками пустоту.
Доктор предложил взять еще сиропа. Я снова легко согласился. Приходить в сознание не входило в мои планы.
Два квартала – и вы в аптеке. Мы взяли еще по бутылочке (название не разглашается, дабы будущие поколения его не узнали и, ютясь в прокаженном мире, думали о том, что ответственность за свое будущее, за будущее своих детей, они несут уже сейчас, в настоящем). Выпили, стоя под аркой одного из домов. Неприятный сладковатый привкус во рту.
И новые вибрации реальности, проносящиеся по нейронам со скоростью света. Слава богу, речевой диссоциации больше не было. Только все вокруг казалось пульсирующим и живым.
- Забавная штука.
- Я же говорил, - Доктор достал сигарету.
- И набирающая популярность…
- Мои слова.
Я тоже закурил.
- Нет, это слова твоего внутреннего Бога.
- У меня внутри никого не живет.
- А на небе?
- Это другое дело…
- Нет, то, что внутри – то и снаружи. Это дуализм реальности.
- Тогда дуализм реальности – это консервы «Анкл Бенс», сделанные из негра, потому что его рожа на этикетке, - Доктор скептически прищурился. Еще один привет из детства.
- Это единство негра и содержимого. Не бери в голову.
- А я и не беру. Пошли еще пива возьмем.
Пиво пили под той же аркой. Проспект был размазан серой кистью дождя. Из водосточной трубы нам под ноги с шумом выкатывались пузырящиеся струи.
- Слушай, а с кем я общаюсь, если никого не существует? – спросил я Доктора.
- Не знаю, наверное, с самим собой…
- Но меня ведь тоже не существует.
- Я думаю, это сироп от кашля общается сам с собой. Он существует.
- Вот-вот. Я к тому и клоню. Получается, что ничего, кроме сиропа, не существует. И сироп общается сам с собой. И сам для себя проецирует реальность. Ту реальность, которую хочет видеть.
- Я хочу видеть солнце, - Доктор вздохнул, глядя на воду, льющуюся из водосточной трубы.
- Вряд ли получится… сироп хочет дождя.
- Эх… - Доктор сделал судорожный глоток, я синхронно приложил бутылку к губам.
- Тебе какое пиво больше нравится – в бутылке или в банке? - спросил я.
- Какая разница?
- Мне вот в бутылке больше нравится… точнее, не мне, а, как мы определили, сиропу…
- Сиропу все равно.
- И, тем не менее, он продается в бутылочках.
- Это какой-то тотальный заговор.
- Весь окружающий мир – какой-то тотальный заговор.
- Твоя правда.
Мы допили пиво и пошли назад, на Площадь Восстания. Там сели в метро. Метро проглотило нас, словно огромное кровожадное облако, высасывающее чужие мозги. У Доктора зазвонил мобильный телефон.
Пока Доктор разговаривал, я смотрел на людей, поднимающихся на эскалаторе. Они напоминали лемуров. Но не земных, скорее лунных. Лунные лемуры. Да, так и есть.
Доктор закончил говорить по телефону и сообщил мне, что знакомые девушки предложили встретиться на Сенной. Он уже согласился, и мы едем туда.
Сборник контркультурных рассказов и жестокая повесть, давшая ему название. Все эти произведения объединяет одно: они посвящены абсурдности и тотальной жестокости бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Тролль» – первая книга об интернет-троллинге. Это психологический триллер, в центре которого история сетевого провокатора и интригана, однажды самого ставшего жертвой шантажа. Читателя ждет захватывающая история с непредсказуемым финалом, когда на кон оказывается поставлена не только жизнь главного героя, но и существование целого мира, зараженного «информационной чумой». Автором обыгрываются такие темы, как интернет-троллинг, «группы смерти», жизнь социальных сетей и интернет-зависимость.
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.