Я схватил его и положил на ладонь. Камешек был белый с чуть заметным зеленовато-голубым отблеском. Павлик погладил его пальцем и сказал:
– Здорово его прибой отшлифовал.
Минут пять мы вертели его в руках, рассматривали со всех сторон, словно хотели отыскать на нем какие-то особые морские приметы.
– Павлик, а что мы с ним будем делать? – спросил я наконец.
– Ну… придумаем что-нибудь, – немного неуверенно отозвался он. – Какую-нибудь игру или еще что-нибудь. Ведь все-таки морской камешек… Только сначала печку затопим.
Павлик стал возиться с растопкой, а я сел на кровать. Камешек лежал у меня на ладони. «Обычная галька, – подумал я с разочарованием. – Летом в ручье, что течет в ближнем овраге, можно найти не один такой камень». Стало скучно. Что с того, если когда-то этот камешек валялся на каком-то пляже? Море сквозь него не увидишь.
Сердито загудела печка, застреляли сосновые дрова. Я встал и подошел к приоткрытой дверце. Мне захотелось рассмотреть камешек на свет. Присев перед огнем, я поднял камень на уровень глаза… и замер.
Камень оказался полупрозрачным, как матовое стекло, только по краю шла темная жилка. Он светился мягким голубоватым светом. От пляшущего в печи пламени пошла голубая рябь, словно мелкие волны бежали на светлый песок.
– Выключи свет, – сказал я Павлику. Он щелкнул выключателем.
– Смотри-ка, – я протянул ему камень.
– Вот это да, здорово, – прошептал Павлик, не отрывая глаза от светящегося камешка.
С минуту стояла тишина.
– А ты хныкал: что будем делать. Эх ты, Андрей-пырей. Мы сделаем перископ.
– А это что такое?
– Такой прибор на подводной лодке. Он для наблюдения за морем нужен… А тут, в камешке, будто морская вода, – добавил он тихо.
Я не возражал, хотя знал, что Павлик никогда не видел морскую воду.
– Знаешь, Андрейка, по-моему, этот камень волшебный.
– Волшебных камней не бывает, – сказал я твердо, но по спине у меня пробежали мурашки от непонятного восторга и предчувствия тайны.
– Откуда ты знаешь? Может, и бывают, – произнес Павлик задумчиво. – Нужен только трепещущий свет.
– Для волшебства?
– Для перископа.
Он включил лампочку и вытащил из-под кровати плотную коробку, в которой когда-то был куплен репродуктор, а сейчас дожидались весны Володины ботинки. Павлик засунул ботинки под кровать, а в стенке коробки прорезал отверстие. Потом он содрал обложку из папиросной бумаги с одного из своих учебников и нарезал из нее узкие ленточки. Их он укрепил на нитке, натянутой поперек коробки. В отверстие был вставлен камень и закреплен там. Кроме того, в коробке поместилась маленькая настольная лампа-грибок. Обычно ее не зажигали, потому что у нее был испорчен патрон и она часто мигала, а иногда начинала жужжать. Но Павлик сказал, что сейчас это роли не играет и, закрыв коробку, включил лампочку. Сначала камень горел ровным светом, но вот бумажные полоски внутри коробки заколебались от нагретого воздуха и снова по камню побежала голубоватая рябь.
– Готов перископ. Слазь с кровати, Андрейка, позвал Павлик, наша подводная лодка плывет по Индийскому океану. Смотри, как плещут волны. Э, да ты спишь!.. Ну ладно. Спи, только завтра никому ни слова о перископе. Это наша тайна.
– Хорошо. Тайна, – пробормотал я сквозь сон. Голубой глазок перископа расплывался у меня в глазах в целый океан. Волны бежали на берег, усыпанный белыми камешками.
Капитаны
На следующий день мы обо всем договорились. Было решено играть в подводную лодку. Павлик усовершенствовал перископ. На передней стенке коробки он укрепил циферблат от сломанного будильника. Сбоку было прорезано окошечко. Свет от него направлялся карманным зеркальцем на карту, и мы могли определить в темноте, где плывет наш корабль.
Лодке дали название «Победа». В то время это слово было особенно дорогим каждому человеку.
Спуск на воду и первое погружение мы наметили на семь часов вечера.
Мама вернулась с работы рано. Раньше я всегда радовался этому, но сегодня мне не сиделось дома. Когда за окнами совсем стемнело, я сказал, что пойду играть к Павлику.
– Ну, вот ты какой, – с легким упреком ответила мама. – Вчера жаловался, что я поздно прихожу, а сегодня посидеть со мной не хочешь.
– Я не надолго, мамочка…
– Ну, иди, иди, – улыбнулась она. – Играйте, раз уж вы такие друзья-товарищи.
– Мама, а друг и товарищ это одно и то же? – спросил я, останавливаясь в дверях.
– По-моему, не совсем, сынок. Друг еще лучше, чем товарищ. Товарищей может быть много. Вот пойдешь в школу, и у тебя будет целый класс товарищей. А друг это, когда все пополам, все общее: и горе, и радость, и… – мама чуть улыбнулась, – тайны общие.
– Мы с Павликом самые настоящие друзья, – гордо сказал я.
Все было готово. Перископ стоял на столе. Ровно стучали ходики, минутная стрелка подползала к двенадцати.
– Приготовиться к погружению, капитан.
– Есть, капитан.
Мы не спорили о командных постах, оба были капитанами.
Я встал у выключателя.
– Начать погружение, – скомандовал Павлик.
– Есть.
Павлик сунул штепсель в розетку, вспыхнул голубой глазок. От зеркальца на карту прыгнул светлый зайчик и остановился на самой середине Индийского океана, где находился известный только нам Остров Капитанов. Он был нарисован химическим карандашом и служил базой подводной лодке «Победа».
