Нариса Карди: Жизнь на Грани - [7]

— Вроде да. Он хочет, чтобы я сама дала ему имя. А что не так?

— Да в принципе ничего, если не считать того факта, что эти лошади заговаривают с хозяином только тогда, когда их владельцы уже обрели вторую ипостась. И на моей памяти никогда ещё не было чего-то подобного.

— Ну заговорил и заговорил, ничего ведь больше не случилось. Не сплясал же. Ты лучше скажи, как его назвать.

— Нари, это ты должна решить.

— Хм… — Я задумалась на пару минут, а затем погладила коня по храпу. — Назову я тебя Тень Ветра. Чтобы ты мог бежать как ветер, а может и быстрее. А сокращённо звать буду Тень, и пусть думают, что это из-за окраса. — Я заговорщицки подмигнула тени и он заржал словно в ответ, а в моей голосе снова раздались слова, сказанные в медленном ритме: «Нари… мне… нравится… спасибо…».

Оседлав лошадей, мы въехали в лес. Ездить на Тени оказалось очень приятно, мы словно становились единым целым и я не чувствовала лесных ухабов. А под конец прогулки решили пробежаться наперегонки и тут обнаружилось, что Тень не намерен уступать старшим в желании победить и пока они с Громом соревновались, отирая задами друг друга, победила Ласточка, уже почти перед самым домом обойдя нас по короткой тропинке.

Насухо вытерев лошадей и закрыв конюшню, мы все вернулись в дом. Время ожидания наступления ночи тянулось бесконечно, и каждый старался чем-то себя занять: мы с тётей Иланой готовили праздничный ужин, а дядя Карад сидел тут же за столом и чинил порванные уздечки (ну увлеклись, с кем не бывает). Поужинав, меня потянуло прибраться в комнате. Обычно мне не хватало на это времени, а вот сейчас надо было занять чем-то руки. Вытерев везде пыль и сложив одежду, я плюхнулась в кресло с книгой в руках, надеясь хоть так убить время, но не тут то было. Буквы расплывались перед глазами, слова не складывались в предложения. Промучившись полчаса, я бросила книгу в кресло и вышла из дома. На крыльце сидел дядя Карад и, увидев меня, похлопал рукой рядом с собой, предлагая присесть.

— Дядя Карад, а зачем нужно дождаться ночи?

— Понимаешь, Нари, каждый из нас рождается под определённой звездой и эта звезда в ночь первого взросления восходит на небосклон, как бы благословляя рождённого под её сенью, и происходит, так сказать, рождение второй сущности Истинного.

— Ясно.

Всё оставшееся до прихода ночи время мы просто сидели рядом и молчали. Говорить не то, чтобы было не о чем — дядя Карад знал очень много интересного и охотно делился со мной своими знаниями — а просто не хотелось.

Ночь медленно, но наступала. Сначала пришли сумерки, потом зажглись первые звёзды, затем всё больше и больше и не успели мы оглянуться, как ночь пришла. Лес сразу наполнился привычными ночными звуками: уханьем совы или филина, пением цикад, едва слышными движениями зверей и скрипом деревьев. Прислушиваясь к ночной жизни, я вдруг почувствовала внутри себя какое-то царапанье, потом сильнее и сильнее и едва успела прохрипеть: «Дядя Карад, во мне кто-то царапается», как меня скрутила адская боль. Тело ломало, крутило, из горла вырывались хрипы пополам с рычанием и вдруг с хриплым воем я… стала волчицей. Не успев ещё осознать своё второе «Я», как меня накрыло то, что дядя называл «памятью предков»: места, языки, знание и прочая, и прочая. Когда это закончилось, я втянула воздух и я-волчица почуяла близость Старшего и почтительно зарычав, побежала в лес. Я-человек находилась глубоко в сознании я-волчицы, лишь отстранённо за всем наблюдая и фиксируя в памяти. Этот безумный забег по ночному лесу, когда вокруг меня была только ночь, и лунный свет красиво отражался от моей чёрно-серебристой шерсти, стал самым ярким впечатлением за всю мою жизнь.

Я не знаю, как долго я бежала с ночью, но притомившись, выбежала обратно к дому. Дядя Карад по-прежнему сидел на крыльце, но стоило мне приблизиться, встал и подошёл ко мне-волчице. Присев передо мной на корточки, он осторожно протянул руку и прикоснулся к моей голове, легонько погладив. Я-волчица услышала его удивлённо-ошарашенный шёпот:

— Ш-ш-ш, малышка, не бойся. Ты такая красивая. Не могу поверить… чёрно-серебристая. Истинная чёрно-серебристая волчица. Нари, слушай мой голос. Осознай себя-человека, а не себя-волчицу. Ты человек, девушка, Нариса Карди. Малышка, слушай мой голос…

Я-волчица непонимающе смотрела на Старшего. Кого он зовёт? Это имя… такое знакоемое… Нариса… Нариса… Я-волчица недовольно заворчала, но всё же уступила место я-человеку. Извини, милая, мы с тобой обязательно повторим сегодняшнюю ночь, подружимся.

Встав, я удивлённо оглядела себя. Внешне ничего не изменилось, одежда цела, лишь глубоко внутри меня ворочалась волчица, осваиваясь на новом законном месте. Но сейчас я не стала об этом спрашивать дядю, и без этого нам было о чём поговорить.

— Дядя, всё нормально?

— Да. — Он выдохнул и посмотрел на меня. — Всё отлично. По крайней мере, теперь я точно знаю, кто твой отец. Но давай обсудим всё завтра, тебе нужно отдохнуть.

И когда я уже повернулась к дому, за спиной услышала его сдавленный шёпот:

— Брат… как ты мог?…

Зайдя в дом, я поймала себя на мысли, что отец — это ещё цветочки. Больше всего мне хотелось знать, кто моя мать. И перед тем, как уснуть, я впервые за прошедшие 10 месяцев позвала Тарику и когда она пришла в сон, спросила: