Нариманов - [56]

Устройство сирот. Коттеджи высшего персонала фирмы Нобеля, также нобелевский сад в Черном городе «отчуждаются в пользу приюта для бедствующих детей». На открытие он приходит с игрушками и книжками-сказками, что не покладая рук собирали во всех знакомых домах Гюльсум-ханум и обе племянницы.

Разрешение недавнему миллионеру Юсуфу Ага оглы Дадашеву нести солдатскую службу в полку красной пехоты. При том, что лица, многие годы пребывающие под одной крышей с Юсуфом Ага, не исключая любящего мужа его дочери, всячески предупреждают Чека об опаснейших замыслах, не раз, не два замеченного в посещениях мечети и беседах с моллой Дадашева.

Борьба отнюдь не межнациональная! Дадашев, властями на то никак не побуждаемый, отказался от огромного богатства, в мартовских боях всем, чем мог, помогал Комитету революционной обороны. Потом раздобыл винтовку — потребовал отправить его на фронт. В глазах мусаватистов сей «брат по крови» — личность вдвойне опасная. Мусульманин из самых правоверных, известный на Апшероне блюститель обрядов — защитник Коммуны, солдат революции. Приговор ему вынесен. Как только представится возможность, Дадашева лишат жизни, тело изуверски порежут. Аллаху-акбар! Велик аллах!..

Назначение Нариманова в правительство Бакинской Коммуны произвело большое впечатление на мусульман. «Я помню, — говорит Арташес Каринян, ныне здравствующий ученый и писатель, — что Нариманов в этот период получил даже приветствие от мусульман Индии. Это было не случайным, ибо он уже тогда являлся одной из крупнейших фигур революционного движения на Востоке».

Коммуна может выстоять, окрепнуть, единственно если сумеет привлечь к себе, направить в свое русло крестьянство — преобладающую часть населения даже в Бакинской губернии — миллион душ. На небольшом расстоянии от нефтяных промыслов и заводов — деревни, деревни!

Население, самое многочисленное по обе стороны Кавказского хребта, в то же время и самое подъяремное, наиболее замордованное «отцами своей нации» — помещиками, ханами, духовенством. Почти не ощутившее добрых плодов Октября. Мелкое земледельческое производство, средневековая эксплуатация, невежество, да ко всему разобщенность, жестокое недоверие к крестьянину-горемыке любой другой национальности.

Минувшей зимой кое-какие искры, занесенные земляками-рабочими, отходниками, разгорелись было в селениях мусульманских провинций между Баку и Тифлисом. Нечто близко похожее на бунты российских креповых. Пускали «красного петуха», рушили поместья, Расправлялись с господами, с домочадцами.

Когда бунтарям-мстителям пытались объяснить, что вовсе не следует убивать ханов и беков, их жен и детей — достаточно отнять у них власть и земли, следовал по-своему справедливый, ходом событий вполне подтвержденный ответ: «Если их оставить в живых, они призовут турецкое войско, возвратят себе отнятые нами земли, а нас окончательно погубят».

Раньше чем на поля вышли пахари, турецкие силы хлынули в глубь Закавказья. Захватили Эрзерум, Ардаган, Каре, Батум, Озургеты. Через горные проходы обрушились на Шушу, взяли Акстафу и Казах, нацелились на Тифлис. Генералы Нури-паша и Назим-бей облюбовали древнее пристанище поэтов и мыслителей Гянджу под постой «Кавказской армии ислама». Временно-де — до взятия Баку.

Если пользоваться терминами дипломатическими, то, идя навстречу пожеланиям дружеских государств Турции и Германии, Закавказский сейм 22 апреля объявил край «независимой» — понимай, от Советской России — «Федеративной республикой».

Дальше и того бесчестнее. Месяц и пять дней спустя «Федеративная республика» раскроена на три таких же «независимых» национальных сатрапии. Грузия отдана меньшевикам под надзором Германии. «Представители грузинской республики обратились с просьбой о покровительстве. Они давали нам средство независимо от Турции добраться до кавказского сырья и приобрести влияние на эксплуатацию железной дороги, идущей через Тифлис… Основным вопросом было, как нам попасть в Баку. Нефть мы могли получить только в Баку!» — объяснял генерал Людендорф, правая рука кайзера Вильгельма.

Армения — дашнакцаканам, приглянувшимся Америке. Мандат на управление открыто США потребуют на Парижской мирной конференции.

Азербайджанские земли до их полного присоединения к Оттоманской империи отданы ее радетелям из наиболее рьяных. Мусаватистам, да и тем по выбору. Как только «правительство» и «национальный совет», впрок сформированные «Мусаватом» в Тифлисе, явятся в Гянджу Нури-паша признает их несоответствующими высоким видам — распустит. Новые будут набраны по потребности.

Право, есть от чего швырнуть свой монокль командующему английскими силами, нацеленными на Апшерон, генералу Денстервилю. Чего, по оценке Киплинга, «твердый как ствол британец никогда раньше себе не разрешал». Положение вещей в Закавказье, считает старый служака, «уже давно безнадежно. Они должны продолжать убивать друг друга, пока не придут в изнеможение, а тогда мы, может быть, и сумеем навести там порядок… Наш план основывался на господстве в Каспийском море, а так как этого мы могли достигнуть лишь оккупацией Баку, то необходимо идти на все. Любой риск оправдывается безусловно… Я поддерживаю дружеские отношения с партией социал-революционеров, и они знают, что могут рассчитывать на нас, если захватят власть в свои руки. Первым их актом должно быть приглашение англичан».