Наречия - [51]

— Мы действительно учились с тобой в одной школе? — спросила Эдди. — Потому что я тебя что-то не припомню.

Хэнк уставился в потолок и запел:

Мы Сороки Монтеверди.

Мы сильнее всех на свете.

Мы всегда идем к победе.

Вам она совсем не светит.

Мы заклюем вас как горох,

Обрушим все преграды.

И вам не одолеть Сорок,

Вам не видать пощады!

Вскоре они уже пели дуэтом, Эдди завалила Хэнка на постель и улеглась на него сверху.

— Кошмарные слова, — сказала она его прикрытому простыней животу. — Особенно припев, где никому не видать пощады. Даже не верится, что такое можно петь, и все-таки мы это пели, причем с каким злорадством! Кстати, я была участницей группы поддержки.

Хэнк помнил Эдди в форменном свитере, какие раздавали участницам. Тогда ее губы были полны пения, а теперь они принадлежали ему, и это оказалось сродни чуду. Но самым главным чудом было то, что она его видела.

— Я помню, — ответил он.

— Тогда мы не задумывались о смерти, — негромко произнесла она. — Вернее, я не задумывалась, пока была замужем за Джо — пока мы с ним не расстались. А расстались мы с ним в китайском ресторане.

— Может, нам туда лучше не ходить? — спросил ее Хэнк.

Эдди приподняла простыню и отпустила. Простыня спланировала на его обнаженное тело, словно костюм привидения.

— Извини, — сказала она. — Просто с тобой я словно пытаюсь начать все сначала. Так уж получается, что при этом я то и дело выпускаю на волю призрак Джо. А ресторан хороший. Обещаю тебе, что не разревусь, когда мы туда придем.

— Уговорила, — произнес Хэнк и подумал, что, кажется, настал момент рассказать ей всю правду о себе и про тот день в парке. Но почему-то ему не хотелось этого делать, что тоже вполне естественно. Боже, каким ударом будет для нее, признайся он честно, что сейчас о его существовании знает разве что мистер Миттенс. Так зачем? Зачем так поступать? И без того вокруг полно вещей, которые сродни привидениям, которые вроде бы есть и которых вроде бы нет. Я, например, был внутри одного здания за день до того, как оно обрушилось. Я перешел одну улицу всего за несколько часов до того, как там произошел несчастный случай. Я едва не женился на ней, и что теперь? Я бросил ее, и видите, что произошло. Я мог бы быть богатым, мертвым, женатым, счастливым, меня могла сбить машина, похоронить под собой огненная лава. Мне часто снится, что могло бы произойти со мной, если бы не произошло то, что произошло. Хэнк смотрел на Эдди и представлял себе, что произошло бы, узнай она, кто он такой на самом деле, что внутри, под кожей, у него не сердце и не кровь, а призрак того, кого, подобно птице, зарезали на газоне в парке. Эдди наверняка стала бы думать о нем хуже, узнай она, что он не тот, за кого себя выдает. Вместо этого он предложил пойти в кафе, однако Эдди уже спала, и на ее лице толстым слоем крема лежали сновидения. Хэнк отлетел в сторону, чтобы покопаться в ее личных вещах. Что вполне естественно. Вполне естественно также вовремя остановить себя, чтобы тот, в чьих личных вещах вы роетесь, не рассердился на вас, когда проснется. Но Хэнк не стал себя останавливать.

Дорогой Джо, — говорилось в письме.

Окно без тебя, негодяй, дребезжит на ветру. А все из-за деревьев, потому что они, мерзавец, качаются на ветру, отчего ветки и листья царапают по стеклу. Если так будет продолжаться и дальше, ты, последний подлец, а не муж, то постепенно от нашего дома вообще ничего не останется. Мне все про тебя известно, вся твоя подноготная, хотя от этого мало пользы. Скажи, что мне делать с твоими автомобильными номерами? И еще признавайся честно, где ты спрятал ключи, чтобы мы ненароком не захлопнули дверь этого шаткого домишки. Какая мне польза от того, что ты носишь брюки именно такого размера и предпочитаешь сыр с плесенью? Кто откроет утром дверь, кто достанет из пластикового пакета газету, если пойдет дождь? Мне никогда не вернуть тех мгновений, когда я пыталась угодить твоим родителям. Я сдвигаю твои любимые помидорчики на край тарелки, поганец ты этакий, но рядом нет никого с вилкой, кто готов их съесть. Я люблю тебя, мне тебя недостает, подлец, подлец, подлец, подлец, немедленно возвращайся и убери луковую шелуху, которую ты оставил после себя, и подрежь ветви, чтобы они не царапали по стеклу и я могла нормально выспаться.

Я тут познакомилась с одним парнем. По сравнению с тобой, Джо, он просто призрак, а не любовник. Он вряд ли будет со мной хорошо обходиться, мерзавец ты этакий, и он уже наврал мне с три короба. Послушать его, так мы с ним ходили в одну школу. Говорит, что его зовут Хэнк Хейрайд, но я сказала ему, что не помню парня с таким именем и проверю, не врет ли он. На самом деле мне нет нужды проверять, Джо. Потому что я знаю, что Хэнк Хейрайд умер, об этом писали в газете, ведь знаю же я, как делать коктейль, который ты любил, — для него нужен джин, бренди, лимон, сахар; все хорошенько смешать, добавить имбирного пива и украсить ломтиком огурца, если тот еще остался. Кстати, коктейль называется «Похмельный мерзавец», ты, мерзавец. Наверное, я придумала этого моего нового дружка, чтобы только не быть одной. Наверное, мне ужасно грустно и тоскливо без тебя. Живо возвращайся, засранец. Ты забрал с собой все ручки, кроме этой, оставил мне только печенье, но какая мне разница, если со мной нет моего Джо. Господи, надеюсь, я не отослала это письмо. Все, ложусь спать, потому что из-за тебя бессонница меня окончательно доконала.