Наречённая ветра. Книга первая - [7]

Лекарь на мгновение сморщил лоб, что-то подсчитывая про себя.

– Надо полагать, на дюжину порций.

– Вот и славно, – кивнул Гирт. – Пусть ее величество пропьет это количество, а затем надо сделать перерыв.

– Но зачем? – врач уставился на собеседника полными недоумения глазами.

– Могли бы и догадаться. Вы же сами говорили, что, кроме благотворного влияния, отвар также оказывает снотворное воздействие и может вызывать головокружения.

– Это так, но побочные эффекты не сравнимы с положительными свойствами, а потому неразумно…

– Мастер Уорен, – оборвал его канцлер, – вы, конечно, отличный врач, но позвольте уж мне судить, что разумно, а что нет. Если вы не забыли, у ее величества на ближайшее время намечена свадьба и коронация. Или вы считаете, что головокружения и сонливость на этих церемониях пойдут только на пользу?

– Разумеется, нет, – поспешил согласиться врач. – Но если во время церемонии ее охватит приступ…

– На приступы мы влиять не можем, но сонная муха вместо королевы на свадьбе и коронации произведет плачевное впечатление на присутствующих. Так что не стоит рисковать.

– Как будет угодно вашей светлости.

– Впрочем, кто знает, может, эта ваша новая мазь поможет?

– О да, – Уорен снова расцвел. – Мазь должна уменьшить количество приступов и даже облегчить их протекание.

– А вы могли бы мне ее показать? – Шанари изобразил чрезвычайную заинтересованность.

Впрочем, мог бы и не трудиться, лекарь и без того с самого начала жаждал похвастаться новым детищем.

– Конечно, сейчас. Сию же минуту. Мазь стоит во льду, ее следует держать в холоде ради сохранения целебных свойств.

– Я учту, – кивнул канцлер. – Ну, идите же, принесите мне вашу чудодейственную мазь… Постойте. Пока вы там ходите, я бы хотел сделать что-то полезное. Могу я потолочь травы для отвара королевы? Вам может показаться смешным, но мне хочется внести хоть малую толику в облегчение страданий моей Эвинол. Эта девочка мне как дочь. Сердце разрывается от ее боли. Я знаю, нам не спасти нашу маленькую королеву, но если мы сумеем хоть немного уменьшить ее мучения… – он опустил голову.

– О, ваша светлость, вы недооцениваете себя! – горячо возразил лекарь. – Вы столько делаете для королевы! Необязательно лично толочь травы, ваша забота и без того неоценима.

– И все же, мне бы хотелось. Покажете, как это делается? Надеюсь, я ничего не испорчу.

– Не испортите, – улыбнулся врач. – Тут нечего портить. Давайте я вам покажу. Вот так, берите пестик. Нет, нужно не просто стучать, а совершать круговые движения, как будто втираете траву в стенки ступки. Ну вот, у вас уже отлично получается.

– Вот и хорошо. А вы ступайте за мазью.

Стоило лекарю скрыться за дверью, как Шанари проворно достал из-за пояса маленькую коробочку с крошечными прозрачными гранулами. Ловким движением он высыпал содержимое коробочки на ладонь, слегка встряхнул, а затем, после краткого размышления, высыпал половину обратно. Оставшуюся же половину он бросил в ступку с травами и принялся толочь с неимоверным усердием.

Глава 4 В поисках правды

– Простите, ваша светлость, но ее величество никого не принимает, – пухленькая девица грудью встала у дверей в комнаты королевы. – Я доложу о вашем визите и…

– Исли, кто там?

Айлен вздрогнул, услышав голос Эвинол, хотя пришел именно к ней.

– Ваше величество не окажет честь будущему мужу, уделив ему немного времени? – крикнул Айлен. Говорить через дверь было ужасно глупо, но не отодвигать же фрейлину силой.

– Исли, пропусти герцога, – не успев отдать приказание, королева сама появилась в дверях, невольно толкнув толстушку, оберегающую ее покой.

Айлену казалось, что он уже смирился с новым обликом Эви, и все же его заново покоробило от того, насколько она изменилась. Платье, которое пару месяцев назад наверняка сидело как влитое, теперь болталось, несмотря на затянутую до упора шнуровку. Пурпурный цвет, что в прежнее время был принцессе к лицу, сейчас лишь подчеркивал ее мертвенную, отливающую в синеву бледность. Волосы, хоть и были уложены в замысловатую прическу, казались тусклыми. А глаза… В них даже заглянуть было страшно – столько безысходной тоски читалось в открытом и радостном прежде взоре.

– Простите, что позволил себе нарушить покой вашего величества, – герцог склонился к ее руке.

Маленькая кисть теперь утопала в его ладони, такая хрупкая, что казалось, сожми посильнее – и сломается.

– Не стоит извиняться, – Эви попробовала улыбнуться, но вышло плохо. – Я сама хотела поговорить с вами наедине. Пройдемте. Исли, принеси его сиятельству вина и фруктов. Вы, кажется, предпочитаете темное виртенское?

– О, я удивлен, что вы знаете такие тонкости, – он и в самом деле удивился.

– Просто вспомнила, как вы расхваливали его преимущества, когда гостили у нас в летней резиденции, – королева вновь улыбнулась, и эта улыбка далась ей куда проще – очевидно, оттого что была искренней.

– Было такое, – он и сам улыбнулся, почувствовав внезапно возникшую между ними теплоту, которой никогда не бывало прежде. – Я и по сей день готов пожертвовать патриотизмом, когда дело касается вина. Что ни говори, а лаирские виноградники не чета виртенским. Но все равно удивительно, что вы помните. Вам ведь было всего двенадцать лет. Эви, – он вновь завладел ее рукой. – Вы ведь позволите называть вас так в память о нашей прежней дружбе?