Нареченная - [41]

Валентина кивнула:

– Может быть, ваш король окажется более склонным к приключениям, отвезет вас в разные страны, познакомит с их правителями. Это пойдет вам на пользу. Некое особое образование можно получить, лишь путешествуя.

Бо́льшую часть жизни у меня даже не возникало желания увидеть что-нибудь еще, кроме холмов рядом с Варингер-Холлом или рассвета над рекой Колвард, прорезающей столицу. Но знакомство с людьми с другого конца континента пробудило меня, и теперь мне очень хотелось знать больше.

– Надеюсь на это. А как насчет вас? Вы рассчитываете завершить это образование? Побывать в немногих оставшихся странах?

Улыбка Валентины погасла.

– Король слишком занят делами своего королевства.

– Ох…

Я не совсем поняла объяснение Валентины, но предположила, что в любом случае это заставляет его держаться поближе к дому. Короа, по крайней мере, находился не слишком далеко.

– Из-за этого я скучаю по родителям, – произнесла Валентина так тихо, что я едва расслышала ее.

Тогда я посмотрела на нее. Сейчас она больше походила на саму себя, чем на королеву. Еще одна юная девушка, которая пытается найти свою дорогу в мире.

– У меня есть разные безделушки, привезла из путешествий… Вот это ожерелье, – сказала Валентина, касаясь серебряного украшения на лебединой шее. – Отец купил его в Монтоте у одной маленькой цыганки, прямо где-то у дороги. А у меня возникло чувство, что оно ей не принадлежало, если вы понимаете.

Я кивнула, гадая, чью шею могло некогда украшать это ожерелье.

– Но она была очень милой. Энергичной, яркой. Отец заплатил ей больше, чем она просила. Он всегда был добр в таких случаях.

– Тогда мне бы очень хотелось когда-нибудь с ним познакомиться.

Валентина уставилась на горизонт, продолжая касаться ожерелья.

– И мне бы того хотелось. Мне бы хотелось, чтобы вы познакомились с ними обоими.

Я вздохнула, понимая, что только что испортила начало важного разговора.

– Простите, мне жаль…

Она перевела взгляд на короля:

– Мне тоже.

Я не поняла, почему в ее тоне вдруг послышался признак гнева, но долго размышлять мне не пришлось. Появились горничные с подносами, полными разных деликатесов.

– Я слышала, вы интересуетесь иностранной кухней. И взяла на себя смелость велеть приготовить несколько блюд специально для вас.

Я махнула рукой в сторону армии слуг и увидела, как осветилось лицо Валентины.

– В самом деле? – В ее тоне теперь звучало недоверие.

– Да. Я… Мне ведь не солгали, нет? Вы, вообще-то, не обязаны пробовать эти…

– Нет-нет! Я в восторге! – воскликнула Валентина, когда на нашем одеяле начали расставлять блюдо за блюдом. – Вот это я знаю, – сообщила она. – У вас это обычно готовят на День коронации, верно?

– Да. Я постаралась выбрать то, что свойственно именно этим краям, и еще – блюда, связанные с короанскими праздниками. Вон те пироги… Их пекут в день солнцестояния, в них золотистый сироп.

Валентина взяла кусочек и сунула в рот. Я всегда готова была познакомиться с чем-то новым, но незнакомая еда меня останавливала. И я восхитилась тем, что Валентину и это не испугало.

– Как вкусно! А это что? – Она рассматривала тарелку за тарелкой, расспрашивая и пробуя все подряд.

Сейчас, когда она просто улыбалась, не осторожничая, она выглядела моложе, даже увереннее. И в этот короткий момент я увидела Валентину, которой не видела в Парадном зале или на рыцарском турнире. Она обладала безупречной красотой; даже если она хмурилась, это ее не портило. Но было в ее лице и нечто такое, что заставило меня понять, как она может выглядеть на троне, обожаемая народом…

А потом я вспомнила некоторые замечания Истоффов и сообразила, что ее, похоже, не будут обожать в этом смысле. Люди ведь, скорее всего, никогда и не видели этой улыбки.

– Это лучшее, что для меня сделали за долгое время, – призналась Валентина, наслаждаясь солнцем. – Спасибо!

– Я только рада. Приезжайте в любое время, как только немножко проголодаетесь.

Смех Валентины взлетел вверх и затанцевал в деревьях.

– Валентина! – рыкнул король Квинтен, взмахивая своим луком, словно ее смех прервал нечто чрезвычайно важное.

Радостная улыбка мгновенно растаяла, весь свет вокруг Валентины погас. Она сдержанно кивнула, а потом взяла кусок пирога и прикрыла им рот.

– Он просто тиран, – пробормотала она себе под нос. – Клянусь, будь в его власти, он бы уничтожил само веселье, лично пристрелил бы его! – Через мгновение она опомнилась. – Ох, прошу, не повторяйте этого.

Я тоже подхватила маленький пирожок, чтобы скрыть улыбку.

– Не беспокойтесь. Если я и понимаю что-то, так это ценность уединения, тайны личной жизни. В последнее время я в значительной мере лишилась этого, а потому вполне понимаю вас. Я не пророню ни слова. Кроме того, я уверена, что вы правы. Он довольно сварлив.

Валентина сжала губы, подавляя улыбку.

– Что ж, леди Холлис, каковы наши планы на вечер?

Я слегка заволновалась. Все определенно начало меняться.

– Король Джеймсон недавно подарил мне набор золотых игральных костей. И я пытаюсь научиться каким-нибудь играм.

– Я принесу деньги. Гораздо забавнее, когда есть небольшие ставки, – предложила Валентина таким тоном, словно изрекла великую мудрость.