Напуганные наследники - [39]

– Возражение мистера Мейсона снимается, – постановил судья Грейсон.

– Я всегда был близок к сестре своей жены, – ответил свидетель. – Я старший из ее двух зятьев. Моя свояченица Лоретта Трент держала завещание в запечатанном конверте в ящике стола. Примерно четыре года назад она сказала мне об этом и попросила вскрыть конверт в случае своей смерти. После трагического случая, произошедшего в прошлую среду, понимая, что могут возникнуть вопросы о соблюдении определенной процедуры в этом деле, я связался с окружной прокуратурой и вскрыл конверт в присутствии адвоката, банкира и окружного прокурора.

– Что содержалось в конверте?

– Там находился документ, являющийся последним завещанием Лоретты Трент.

– У вас с собой этот документ?

– Да.

– Предъявите, пожалуйста.

Келвин вытащил из кармана сложенный документ.

– Вы как-нибудь обозначили документ, чтобы можно было провести его идентификацию? – спросил судья Грейсон.

– Каждая страница этого документа, – заявил Келвин, – помечена моими инициалами, а также инициалами окружного прокурора Гамильтона Бергера, банкира, который при этом присутствовал, и адвоката.

– Этого достаточно, – улыбнулся судья Грейсон. – Это, как я понимаю, ваши инициалы, написанные вами?

– Да, именно так.

Судья Грейсон внимательно рассмотрел документ, затем передал его Мейсону.

Мейсон внимательно изучил завещание.

– Я хочу, чтобы документ был приобщен к делу в качестве вещественного доказательства, – сказал Касвелл. – Поскольку это оригинал завещания, я предлагаю снять с него копию, заверить и затем использовать ее вместо оригинала в качестве вещественного доказательства.

– Возражений нет, – объявил Мейсон.

– Я хотел бы для протокола прочитать текст завещания, а затем приобщить его к делу, – сказал Касвелл. Напыщенно и торжественно он приступил к чтению:

"Я, Лоретта Трент, находясь в здравом уме и твердой памяти, заявляю, что я бездетная вдова, из близких родственников у меня две сестры – Диана Бриггс и Максин Келвин, находящиеся соответственно замужем за Борингом Бриггсом и Гордоном Келвином.

Далее я заявляю, что в течение многих лет они живут вместе со мной в одном доме, что я очень привязана к своим зятьям, они мне, как родные братья. Я люблю и уважаю своих сестер.

Однако я понимаю, что женщины, особенно мои сестры, не обладают проницательным умом, необходимой деловой хваткой, что не позволяет им заниматься решением различных проблем, связанных с управлением моим хозяйством.

Поэтому я назначаю Гордона Келвина своим душеприказчиком.

За исключением упомянутых в завещании специальных распоряжений я прошу все оставшееся имущество, не подлежащее налогообложению наследство и недвижимость разделить в равных долях между Дианой и Борингом Бриггс, Максин и Гордоном Келвин".

Касвелл внушительно помолчал, оглядел притихшую публику, затем продолжил чтение:

"Кроме того, я завещаю своей сестре Диане Бриггс пятьдесят тысяч долларов, другой сестре, Максин Келвин, – такую же сумму.

Однако имеются несколько человек, которые проявили свою глубокую преданность мне.

Прежде всего я хочу назвать доктора Ферриса Элтона.

Поскольку Элтон специализируется по заболеваниям внутренних органов и не занимается хирургией, он практикует в такой области медицины, которая по сравнению с хирургией оплачивается недостаточно высоко..."

Вирджиния Бакстер вцепилась своими крепкими пальцами в колени Мейсона.

– О, да, да, – прошептала она. – Сейчас я вспоминаю это место. Помню, как печатала его. Я помню, как она высоко отзывалась о...

– Тише, – предупредил Вирджинию Мейсон.

Джерри Касвелл продолжал читать:

"Доктор Элтон преданно лечил меня, всегда работал очень много и тем не менее у него нет достаточных накоплений на обеспеченную старость. Поэтому я завещаю доктору Элтону сто тысяч долларов.

Есть еще два человека, привязанность и преданность которых всегда восхищали меня. Это Джордж Игэн, мой шофер, и Анна Фритч, ухаживавшая за мной при недомоганиях.

Я не хочу, чтобы моя смерть явилась для них событием, вознесшим их из бедности к богатству, но я в равной степени не хочу забывать их услуг.

Поэтому я завещаю моему шоферу Джорджу Игэну пятьдесят тысяч долларов в надежде, что с помощью этих средств он сумеет открыть собственное дело. Анне Фритч я также завещаю пятьдесят тысяч долларов".

Касвелл торопливо перевернул страницу, как это обычно делает человек, заканчивающий чтение важного документа.

«Если кто-то, конкретный человек или группа лиц, будет оспаривать данное завещание или будет утверждать, что он или она является моими наследниками, а я вольно или невольно забыла о нем, я завещаю такому лицу сто долларов».

– Кроме того, – заявил Касвелл, – в завещании имеется обычный заключительный параграф и дата. Оно подписано завещательницей и свидетелями – покойным Делано Банноком, адвокатом, и, – тут Касвелл сделал многозначительный жест в сторону обвиняемой, – Вирджинией Бакстер.

С открытым ртом Вирджиния смотрела на заместителя окружного прокурора. Мейсон сжал ее руку, чтобы она вернулась в реальный мир.

– Вы закончили допрос данного свидетеля? – спросил Касвелла судья Грейсон.