Напряжение - [4]

После вашего письма я даже рада, что продала шкаф. Это моя подготовка к отъезду.

Вот, Зоенька, как я живу. А еще я подружилась с Галкой Боярышниковой. Ты ее, наверное, не знаешь. Она старше меня года на три и очень хорошенькая. Одевается здо́рово и нигде не учится. Раньше она жила в нашем доме, а потом переехала, когда отец от них ушел.

А получилось так: я стояла в очереди за пшеном. Вдруг вижу, идет по улице Галка, нарядная такая, в пальто по последней моде. Она тоже меня узнала, обрадовалась.

Я ей рассказала, что со мной произошло, а она не стала меня жалеть, как все. «Чего, — говорит, — в жизни не случается. Но горевать нечего: ты уже взрослая, сама проживешь». Я и так знаю, что я взрослая, но Галка первая мне это сказала. Для всех я ребенок, бедная сиротка, девчонка, каждый готов слезы лить из-за «несчастной малютки». Противно.

Галка приходит ко мне в гости. Мы так быстро сдружились! Я и не чувствую совсем, что она старше меня. Мы — как сестры. Иногда она меня спрашивает: «А ты как думаешь?» или: «А ты как бы сама сделала?» Так я и приучаюсь к самостоятельности.

Ой, Зойка! Уже полпервого ночи. Кончаю писать, а то завтра просплю. Пиши мне. Большущий привет маме и папе, Нине и Васильку. Василек уже ходит? Целую тебя крепко-крепко. Пиши.

Твоя подруга Марина.

Зоя Бакеева — Марине Гречановой

Оренбург, 18 декабря 1932 года

Маришка! Ты всех нас огорчила своим письмом. Что это за фокусы? До лета еще так далеко! Ты, оказывается, упрямая и напоминаешь одно животное. Я думаю, ты догадалась какое. Кстати, ослы в Оренбурге тоже есть, как и верблюды.

В общем, я на тебя немного обиделась. Но я не злая. И сейчас больше не сержусь. Может быть, папа отправится в Ленинград в командировку и захватит тебя. А если не поедет, то ты сама прибудешь к нам собственной персоной. Вот!

Шкаф ты продала все-таки дешево. Но не жалей. Если дяденька тебя обманул, пусть ему будет стыдно. Ты ему так и скажи, если он снова придет. И все-таки мы просим тебя, ничего не продавай больше. Пусть лучше это сделает Полина Никифоровна или вы вместе. Мама велела обязательно тебе это передать.

Твою любовь ко «всяким железкам», прости, я не понимала и не могу все-таки никак понять и сейчас. Скучища, а потом разве это женское дело? Представляешь, у тебя руки всегда будут грубые, жесткие, грязные и пахнуть всякой гадостью — каким-нибудь мазутом или керосином. Я даже засмеялась, когда прочитала, что ты собираешься паять или чинить керосинки на базаре. Представляю, как бы это выглядело! Паять всегда найдутся люди. Мама говорит, что по дворам толпами ходят всякие мужики, которые готовы тебе новый самовар сделать, не только починить.

А о деньгах не думай. Выбрось из головы все мысли о них. Слава богу, отец как-никак ведущий конструктор на заводе!

Мама говорит, что ты, бедняжка, никогда не получала разностороннего воспитания, а потому нет ничего удивительного в твоих прозаических рассуждениях. Но не горюй. Только попади к нам, и все будет по-другому. Мама засадит тебя (нас вместе, конечно) за чтение, чтобы мы получили настоящую культуру. Музыка, стихи, театр, умение со вкусом одеваться и вести умный разговор в обществе — самое главное для девушки. Ты согласна со мной?

Писать сегодня кончаю, потому что иду в театр с мамой. Вечером. Я стала очень высокой, и мне можно дать 16 лет. Надеемся, что паспорт не спросят. Маришка! Так интересно идти вечером! Я надену новые туфли на высоких каблуках и бархатное платье.

Целую тебя.

Тороплюсь.

Жду писем.

Твоя Зоя.

Илья Павлович Шушманов — Марине Гречановой

Омск, 5 января 1933 года

Милая деточка! Я, моя супруга Мария Игнатьевна и сын наш Коленька с прискорбием узнали о смерти твоей мамаши. Весьма и весьма сожалея о случившемся, хотя, должен в скобках заметить, я по многим причинам никогда не питал особых чувств к сестрице — возможно, ты знаешь об этом, а если не знаешь, то должна узнать сейчас, — мы обеспокоены твоей судьбой и считаем своим долгом помочь тебе дружескими советами. Как ты прислушаешься к ним, зависит твоя будущая жизнь, твоя карьера и т. п., как в свое время зависела от моих советов жизнь твоей матери, которых она, к моему великому сожалению и огорчению, не послушалась и вследствие этого (я не преувеличиваю) была вынуждена прозябать, фигурально выражаясь, в нищете, забытая и заброшенная всеми. Я ни в коей мере не хочу видеть повторения судьбы матери твоей и потому убедительно прошу тебя с вниманием выслушать меня до конца, взвесить все и принять свои решения, которые отныне будут твоей путеводной звездой.

Сейчас волей рока ты окунулась в жизнь такую, какая она есть, со всем хорошим и плохим, полную забот, волнений, борьбы за существование. И это, с одной стороны, прекрасно, ибо настоящий человек, а я думаю, ты желаешь быть именно таким, должен рано или поздно познать жизнь. Однако, как бы ты умна ни была, ты еще очень мала, чтобы понять все происходящее вокруг тебя, познать мир, людей, среди которых много порочных. Поэтому до поры до времени тебе необходим наставник — вдумчивый и твердый руководитель, твой советчик, который в то же время будет нести ответственность за тебя и твои поступки с полным сознанием того, что он призван, делать. На мой взгляд, таким наставником явится твой воспитатель в детском доме, куда ты обязана обратиться, если мое письмо не опоздает к тому времени и ты уже не переедешь в это заведение сама, по собственному убеждению.