Наполеоновские войны - [12]

Иногда замечательные археологические находки делались случайно. Так, однажды Бонапарт, находясь среди развалин Пелузии, приподнял ногой несколько камней и вдруг увидел прекрасную вещицу. То была камея императора Августа, высоко оцененная учеными. Сначала он отдал ее генералу Андреосси, но потом взял назад и позднее подарил своей супруге Жозефине. А офицер Сулковский нашел на берегу Нила бюст богини Изиды. Но самой ценной оказалась находка капитана Бушера, сделанная им 19 июля 1799 года: при производстве земляных работ вблизи города Розетты он обнаружил черный камень, на котором были начертаны древнеегипетские надписи. Двадцатью годами позже этот знаменитый черный камень позволил ученому Шампольону расшифровать иероглифы.

Французские археологи, конечно же, особое внимание уделяли знаменитым египетским пирамидам. Они сделали подробные замеры больших и малых пирамид Гизы, вели раскопки не только на поле пирамид в Каире, но и в Фивах, в Долине царей, в Луксоре, в Карнаке, в Розетте и Пелузии. Все их находки впоследствии хранились в доме или в саду «султана Кебира» – так называли Бонапарта египтяне. С обследованием пирамид связано немало загадок. Одна из них – побывал ли в этих древнейших захоронениях сам Наполеон? Мнения исследователей на этот счет неоднозначны. Одно из них, за прошедшие два столетия превратившееся, по сути, в легенду, воссоздает это посещение во всех деталях. Итак, как-то раз выслушав очередного рассказчика, поведавшего о тайнах египетских пирамид, Бонапарт рассмеялся и заявил, что сам посетит самую большую из них – пирамиду Хеопса. Далее современники рассказывали: «На следующее утро будущий император действительно в окружении своих старших офицеров прибыл к пирамиде Хеопса и потребовал от служителей, чтобы его ввели внутрь и все показали. От их настойчивых попыток отговорить его не делать этого Наполеон начал впадать в ярость. Испугавшись, служители ввели его в так называвшуюся «королевскую комнату-усыпальню», оставили одного и тут же вышли наружу, к восседавшим на коням офицерам. Наполеон появился минут через двадцать. От его нетерпеливой горячности не осталось и следа. Лицо его было пепельно – серым, глаза безжизненно тусклыми, глядящими в землю. Не отвечая ни на какие вопросы, он трясущейся рукой поймал повод коня, с трудом влез в седло и молча потрусил в свой штаб. Офицеров томило любопытство.

Что там случилось такое с бесстрашным полководцем в этой проклятой пирамиде, что он весь день сидит сам не свой, не ест, не пьет, не разговаривает? Уже вечером адъютант капитан Жере все же осмелился обратиться к Наполеону с вопросом, не вызвать ли ему врача и не поделится ли он тем, что так сильно угнетает его дух? Подошли рядом стоящие офицеры, среди них врач, окружили Наполеона. Внезапно, Наполеон закрыл ладонями глаза и, медленно покачиваясь из стороны в сторону, с глухим стоном воскликнул: “О, Господи! Да зачем это нужно! Ведь все равно не поверите!” Через несколько секунд он пришел в себя, молча кивнул офицерам и удалился в спальню. Разговора этого больше никогда не начинали, и тайна увиденного в пирамиде Хеопса умерла с развенчанным императором Франции в 1821 году».

Есть еще более невероятное предположение о том, что Наполеон якобы пробыл в подземелье три дня, которые пролетели для него как три часа. Хотя историками оно воспринимается скорее как занимательный анекдот, какие-либо достоверные свидетельства того, что будущий император не спускался в погребальную камеру фараона, тоже отсутствуют. Единственным доводом тех, кто опровергает рассказ о его пребывании внутри пирамиды, является то, что сам Наполеон, любивший рассказывать об интересных случаях во время этой экспедиции, лишь коротко упоминает о посещении пирамид. Впоследствии это послужило Гете основанием для того, чтобы утверждать: «…то, что он спускался в пирамиды – миф. Он спокойно стоял на свежем воздухе и слушал рассказы тех, кто побывал в подземельях». Но как Гете может быть в этом уверен, если сам при этом не присутствовал? Единственным достоверным фактом, по словам А. Иванова, является то, что Бонапарт сам «посмотрел вблизи и замерил великие пирамиды. Он провел в этом районе несколько дней и совершил поездки по пустыне в направлении Малого оазиса».

Современники Наполеона из уст в уста передавали еще один занимательный рассказ, окутанный неким мистическим флером. «Бонапарт потребовал вынести ему саркофаг с телом Рамсеса Великого. “Вам любопытно, мой генерал?” – спросил Жюно. “Я хочу посмотреть на человека, которого даже его враги считали богом, на великого фараона, жившего за пять столетий до Эллады и за тысячу лет до Рима”. Немного помолчав, произнес: “Египтяне – самый великий народ из живших когда-то на этой Земле – только у них Смерть не была всесильна! Они лишили ее первородного права глумиться над лицами самых красивых женщин и самых великих правителей! Бросить смерти вызов… Как эти пирамиды. О фараонах будут помнить вечно!” Из тайного зала дворца Султана вынесли открытый саркофаг с мумией Рамсеса. Как велел Бонапарт, его поставили, прислонив к полуразрушенной стене древнего храма… Мумия была как живая! “Господи, мне кажется, он дышит!” – произнес Бонапарт, давно я не слышал от него имени Создателя. Бонапарт встал перед мумией, скрестив руки на груди, почти так же, как египтяне скрещивали руки своим умершим властителям. Так, под палящим солнцем Востока Бонапарт, не проронив ни слова, смотря прямо в лицо мертвого великого фараона, простоял почти два часа». Было это или не было – неизвестно. Но может быть именно тогда, в Египте великий французский полководец таким образом «заглянул в глаза Вечности»?