Наполеоновские войны - [33]

Слагаемые успеха

Итак, становится совершенно ясно, что Франция побеждала не потому, что, по выражению Клаузевица, мощь всей французской нации двинулась в поход на Европу[106]. Империя Наполеона, ни с какой стороны не являвшаяся «нацией под ружьём», целенаправленно стремилась к тому, чтобы жертв, требующихся от Франции, было как можно меньше. Не отрицая вклада Революции, с которой пришла новая тактика, открылись новые источники военных талантов, а перед армией — светлое будущее, и всё это сохранилось и перешло в наполеоновский период, мы должны понять и другие причины французского триумфа. Лично Наполеону Франция обязана, во-первых, восстановлением порядка в стране, во-вторых, непревзойдённой силой и гибкостью армии и, кроме того, признанием его разностороннего таланта руководителя, не имеющего себе равных. По-видимому, нужно добавить ещё, что после краха якобинцев в 1794 г. армия постепенно начала становиться профессиональной, в чём, несомненно, тоже заслуга Наполеона. По словам самого Клаузевица, как ни пытайся «объединить солдата и обывателя в одно целое», война «заставляет смотреть на человеческую жизнь по-другому и полностью меняет систему ценностей», поэтому «те, кто стал её частью… всегда будут создавать свой круг, что-то вроде гильдии»[107]. Итак, любая война — это только борьба внутри касты, в общей сложности, ни больше, ни меньше, где определяющим фактором при прочих равных условиях была и будет честь мундира. Исчерпывающее тому определение дал Клаузевиц:

«Армия, которая сохраняет свои обычные боевые порядки под самым сильным огнём, которая никогда не поддаётся ложному страху и перед лицом реальной опасности отстаивает каждую пядь земли, которая, гордясь победами, никогда не теряет… доверия к своим вождям даже будучи побеждённой; армия… приученная к лишениям и суровым походным условиям… которая считает свой тяжкий труд средством для достижения победы, а не проклятием, тяготеющим над её штандартами, и для которой всегда и везде свод славных побед её оружия напоминает об исполнении долга и проявлении лучших качеств солдата, — такая армия несёт в себе настоящий воинский дух»[108].

Это определение как-то не очень вяжется с французской революцией или «нацией под ружьём», но есть в нём многое, что заставляет вспомнить армию Наполеона. Более того, успех «великой армии», само собой, нельзя объяснить, ссылаясь только на особенности развития французского общества, которое могло привести, а могло и не привести Францию на тропу войны в 1793–1794 гг., — поступить так слишком неисторично. Как пишет Джон Линн:

«Регулярные войска и волонтёров, защищавших Францию во времена террора, заставлял действовать ряд факторов, отвечавших господствующему тогда накалу революционных страстей… Армия Наполеона воевала уже в совершенно иной политической и психологической обстановке»[109].

Глава III Империя французов

Картина реформы

«Вторжение французской армии на Пиренейский полуостров по стечению обстоятельств во многом изменило положение, создавшееся в Арагоне…»[110]

Этими словами Луи Сюше, командовавший французскими войсками в Арагоне с 1808 по 1813 г., очень верно определяет лейтмотив наполеоновской легенды, его роль в полной драматических коллизий жизни государства, когда бурно протекали политические, социальные и экономические изменения, вызванные французской революцией. Уничтожен феодализм, ограничены аристократические привилегии, получила относительное послабление торговля и поколеблена мощь церкви. По всей Европе силу обретала буржуазия. Наполеону суждено будет всегда находиться в связи именно с этими событиями. До конца жизни французский император отражал идеалы Революции[111]. Во времена консульства и империи этим очень часто и, надо сказать, удачно пользовалась французская пропаганда. Так, Австрия, Пруссия, Россия и Британия изображались как враги Франции на идеологической основе; их правители были неисправимо продажны, политические системы — архаичны, а бедный народ находился под чудовищным гнётом, — отсюда все непрестанные победы французского оружия, нёсшие экономический прогресс, религиозную терпимость, уничтожение феодализма, административную и судебную реформы. Более того, когда Наполеона отправили в изгнание на остров Св. Елены, об этом стали говорить ещё больше, зная, что бывший император начал серьёзно готовиться защищать себя, опираясь во многом на своё отношение к свободе и развитию не только Франции. «Либеральная империя» была любимым детищем апологетов императора, а её отголоски дошли и до наших дней. Вряд ли стоит удивляться, найдя в трудах бонапартистов, например у Кронина, такие утверждения: «Наполеон принёс во все уголки Европы равенство и справедливость, воплощённые в его гражданском кодексе. Он хотел освободить народы Европы и дать им самоуправление»[112]. У Хобсбаума: «Французские солдаты, прошедшие от Андалузии до Москвы, от Балтики до Сирии… несли всему миру богатства своей революционной родины и проделывали это более успешно, чем что бы то ни было»[113].

Однако не будем забывать о более прозаических вещах. Да, Наполеон стремился изменить Европу, но это никак не было связано с альтруизмом. Дело в том, что если в империи и проводились реформы, то лишь для того, чтобы она ещё лучше служила его целям. Вместе с интеграцией с французской моделью приходила самая безжалостная эксплуатация, ибо любая реформа служила победе, в противном случае она переставала существовать.