Наполеон. Последняя любовь - [8]

Госпожа Бэлкум так же серьезно взглянула на младшую дочь.

— Бетси, дорогая, неужели ты думаешь, что я… больше люблю Джейн, чем тебя?

— Мама, я вас не виню. Мне кажется, что порой я причиняю вам слишком много хлопот.

Мать протянула руки и крепко прижала к себе девушку.

— Бетси! Бетси! Малышка, это — неправда! Я тебя люблю так же сильно, как и Джейн, если даже иногда бываю с тобою излишне строга.

— Я всегда много думаю о разных вещах, и мне кажется, что я обязательно должна рассказать вам об этом. Например, мама, мне кажется, настало время, когда Джейн и я должны все узнать о папе и его семействе.

Госпожа Бэлкум ответила ей довольно резко:

— Бетси, тебе ведь известно, что ты не должна говорить об этом. Ваш отец избегает подобных разговоров.

— Но нам неизвестно, правда ли то, что говорят другие люди?

— Они нам задают различные вопросы. Наверно, они боятся расспрашивать вас или папу, поэтому они обращаются к Джейн и ко мне. Все знакомые нас расспрашивают. Они говорят с нами шепотом и хотят знать, правда ли, что папа…

— Пожалуйста, Бетси, не следует говорить об этом. Твой отец не желает это обсуждать! Не знаю почему, но это так!

— Мама, нам нечего стыдиться, наоборот — только можно гордиться. Когда мы в прошлом году были в школе в Англии, все девочки говорили о нас — о Джейн и обо мне. Они считали, что мы… принцессы в изгнании.

— Что вы с Джейн делаете, когда вам задают подобные вопросы?

— Мы отвечаем, что нам ничего не известно. Мы можем отвечать только так, не правда ли? Мама, но вы все знаете!

— Пожалуйста, Бетси. Твой отец просил, чтобы я никогда не говорила об этом. Возможно, когда вы подрастете, он станет думать по-другому. Но я в этом не уверена. Что-то случилось, и случившееся оставило на нем метку.

— Я бы не стала об этом говорить, но не могу об этом не думать. Если Наполеон захочет приехать сюда, мы встретим его как равные, не так ли?

— Ты всегда имеешь обо всем собственную точку зрения, — заметила мать с натянутой улыбкой. — Будь хорошей девочкой. Беги, займись чем-нибудь полезным.

Глава вторая

1

К пяти часам дня солнце начало клониться к горизонту, и казалось, что оно вот-вот окажется за неровными вершинами западных холмов.

Воздух стал прохладным. Восточный пассат шевелил листву деревьев, и ветви перекручивались, наполняя воздух шорохом, несколько похожим на песни, которые иногда пели местные. Госпожа Бэлкум осталась сидеть у стола, за которым они пили чай. Кашемировая шаль грела ее. Шаль была яркой и очень красивой. Муж сказал, что она досталась ему случайно. Наверное, даже первая жена Наполеона, удивительная и трагичная Жозефина [11], или его вторая жена, дочь знаменитого дома Габсбургов [12], не обладали подобной шалью.

Госпожа Бэлкум сидела рядом с мужем и Преподобным Годфруа Юстасом Стоджкином, который приехал к ним на чай и развлекал их беседой. Вильям Бэлкум застонал, когда возвратился из города и обнаружил, что за круглым столом в тени деревьев восседает надоедливый гость. Он терпеть не мог нового викария.

Посетитель был высоким и костлявым человеком, с выдающимся адамовым яблоком и настолько близорукий, что стекла его очков были толщиной с небольшие камешки, которые мальчишки бросают по поверхности воды, чтобы они подпрыгивали несколько раз. Он оставался холостяком и как-то заметил, что ждет, когда подрастут сестры Бэлкум, и тогда он решит на ком жениться.

Когда об этом услышала Бетси, она подумала: «Не знаю, как Джейн, но это точно буду не я!»

Как всегда, больше всех болтал гость, о чем бы он ни говорил, всегда начиналось со слов: «Я против этого», «Я не могу согласиться с подобными доводами», «Не могу этому поверить!», или же «Никогда, никогда!»

Миссис Бэлкум не слушала его разглагольствования и первая обратила внимание на группу конников, которая остановилась на дороге, ведущей к дому.

— Они поворачивают к нам, — взволнованно заметила хозяйка дома. — Извините, господин Стоджкин, я должна отлучиться.

Она поднялась с кресла, уронив на пол клубок шерсти.

— Кто поворачивает? — поинтересовался близорукий священник.

— Мне кажется, что это — Наполеон Бонапарт со свитой, — ответил господин Бэлкум.

Он принял ванну после возвращения из города, и кюре пришлось его подождать. Сейчас на нем были надеты свежая одежда и галстук. Он себя чувствовал готовым к любым неожиданностям.

Челюсть священника «отвисла».

— Я не переношу войну, — заявил он. — Презираю военных лидеров и не желаю заводить знакомство с генералом Бонапартом. Если вы не против, господин Бэлкум, я покину дом по другой дороге и навещу одну женщину. Я не могу проявить вежливость и назвать ее по имени, потому что оно мне неизвестно. Я могу называть ее так, как остальные — Леди в Вуали. — Он помолчал, а потом добавил: — Мне придется проявить твердость в отношении ее!

Госпожа Бэлкум громко вздохнула. Так всегда трудно быть вежливой с человеком, страдающим от предрассудков.

Господин Бэлкум быстро взглянул на юг, где высились скалы и посреди деревьев можно было разглядеть окно. Он довольно часто смотрел в том направлении, потому что разделял интерес жителей острова, обращенный к загадочной леди, которая там жила и которая никогда не выглядывала из окна.