Наполеон: исчезнувшая битва - [5]

Незадолго перед моим отъездом Гурго со злобной улыбкой показал мне эти записи.

Мы с императором остались одни. Шел второй час ночи. Император расхаживал по спальне, и очередная крыса ринулась от него в дыру между досками.

Он посмотрел на знаменитую кровать, на которой спал в дни Аустерлица. Кровать была расстелена, и черная ширма, прикрывавшая ее, отодвинута.

И вдруг император сказал:

- А ведь я на ней умру...

- Да что вы такое говорите, Ваше Величество! - запротестовал я, подумав про себя: "Вот уж непохоже..." Я посмотрел на него внимательно, чтобы ничего не пропустить, когда буду описывать его в моих записях... Короткие ноги, крупная плоская голова, каштановые волосы, сильные плечи, толстая шея. Квадратный подбородок тяжеловат и несколько нарушает классичность профиля. У него красивый нос, лоб без единой морщины, великолепные зубы (которым завидовала Жозефина) и холеные руки. Полная (даже несколько женская) грудь с редкими волосами едва прикрыта халатом. Когда я впервые увидел его в ванне (он обожает там сидеть), я поразился - какой маленький член у императора... как у мальчика... Таков облик человека, потрясшего воображение мира".

"Целых полтора десятка лет в Европе жил лишь один человек - все остальные стремились наполнить легкие воздухом, которым он дышал", - напишет о нем все тот же Шатобриан. После его падения прокатилась волна самоубийств молодых людей - мир для многих потерял былую притягательность.

- Вы правы, Лас-Каз, сейчас я здоров. - Император, как всегда, читал мысли. Для тех, кто был с ним рядом, это давно перестало быть удивительным, сделалось даже привычным. - Мое сердце делает шестьдесят два удара в минуту, я его попросту не слышу. Природа наградила меня двумя способностями для истинного долголетия: спать в любое время суток и не излишествовать в еде и питье. Вода, воздух и чистота - главные лекарства в моей аптеке. У меня железное здоровье хорошего солдата. И все-таки... все-таки я скоро умру. И не надо тратить время на пустые возражения. Я уже говорил вам, что у меня есть некое внутреннее чувство... я всегда - слышите: всегда! - знаю, что меня ожидает. За семь дней до моего рождения на небе появилась комета. И поверьте, скоро она появится вновь - уже над этим островом. Кометы возвещают о рождении и смерти великих властителей... И еще: однажды ко дню рождения мне прислали забавный подарок. В Парижском военном училище разыскали мою юношескую тетрадь - записи по географии, знаменитый курс аббата Лакруа. И последняя запись в тетради была... Вы уже догадались? - Он посмотрел на меня, застывшего с пером, и улыбнулся. - "Святая Елена, маленький остров". И всё! Далее записи почему-то обрываются, хотя в тетради оставались пустые страницы, много пустых страниц. А ведь я тогда был беден и экономен... Я тотчас вспомнил об этом на корабле, когда эти негодяи объявили мне место изгнания. И понял - это моя последняя гавань... конец... Так и запишите: "Со мной никогда не случалось того, чего бы я не предвидел". Наши милые глупцы так и не поняли, почему сегодня я читал им "Заиру"... - И он продекламировал из Вольтера: - "Но увидать Париж мне не достанет силы. Ужель не видите - я на краю могилы!"

Так что я не удивился, когда узнал от Маршана, что в первых числах февраля 1821 года (за три месяца до смерти императора) над Святой Еленой появилась... да, комета!

Маршан рассказывал: "Комета! - воскликнул император с какой-то странной радостью. - Я ждал ее! Комета возвестила смерть Цезаря и возвещает мою..."

Третий час ночи. Император в вишневых шлепанцах и белом халате расхаживает по комнате. Он думает. Машинально тронул знаменитую треуголку, на этот раз переложенную им на камин рядом с часами Фридриха Великого, которые перенесли из "салона". Очередная крыса тотчас плюхнулась на пол. Как они полюбили его шляпу! И когда они только успевают туда залезть?

- Надо заделать, - бормочет он, глядя на пол.

В этой треуголке его похоронят.

Потом он сказал:

- Какой роман вся моя жизнь! - И добавил торжественно: - С сегодняшнего дня мы будем писать материалы к моему завещанию. Это непростая работа, к ней надо отнестись серьезно. Я хочу, чтобы после меня не осталось никаких долгов. Я должен отблагодарить по заслугам моих друзей. И врагов тоже.

И тотчас начал диктовать, продолжая ходить по комнате:

- "Я оставляю в наследство всем царствующим домам УЖАС И ПОЗОР последних дней моей жизни!" Вот начало моего завещания!..

Я хотел спать, я умирал... моя голова упала... Он засмеялся:

- Мельвиль, мой парижский секретарь, обычно падал именно в это время. Стоило мне задуматься, отвлечься... оборачиваюсь, а он спит. И рядом с ним мирно храпят мои министры.

Он посмотрел на мою голову, опять стукнувшуюся о стол.

- Ба! Вам пора спать.

Сегодня, повторюсь, он милостив.

Я вернулся к себе. Сон вдруг пропал. Я знал, что и он не ложится сидит на кровати, а дождь стучит по крыше... Я представлял, как в темноте его душит бешенство. Чем он занимается? С кем говорит? С этим ничтожеством Гурго, который посмел?.. Генерал спас его в России. Но и здесь, на острове, он, оказывается, тоже его спас. Киприани донес: Гурго рассказывал в городском кабаке, что второй раз спас императора, когда на него напал бык!.. Вот правда о его сегодняшней жизни, о ее опасностях, героях! О жалких людях, делящих с ним изгнание!..