Наполеон и Гитлер - [96]

На «домашнем фронте» дела тоже шли неважно. Впервые его войскам пришлось жить во Франции, реквизируя вино, транспорт и фураж. Это не добавило войне популярности среди мирного населения. Буржуазия была недовольна режимом. Набор рекрутов производился повсеместно, а дезертиры расстреливались десятками каждый день. В великосветских салонах тоже зрело недовольство. Фуше и Талейран вошли в контакт с Бурбонами, и Талейран говорил, что это начало конца. Попытки возродить революционные настроения, вновь разрешить «Марсельезу», ранее запрещенную, полностью провалились - даже парижские простолюдины не проявили энтузиазма. Сильное сопротивление вызвало и очередное повышение налогов. Императорская сокровищница была пуста, дефицит бюджета достиг астрономической цифры. Только 10 миллионов франков осталось в тайном хранилище, где первоначально было 75 миллионов золотом. Наполеон хранил эти деньги из чистой жадности. На острове Святой Елены он говорил генералу Бертрану: «Деньга - это все».

Столица была в ужасе от беженцев, хлынувших с севера и везущих свои пожитки в тележках и тачках. Как обычно, император предпочел наступательную кампанию оборонительной. Он говорил своему начальнику штаба Бертье: «Мне снова придется провести Итальянскую кампанию». Его армия плохо подходила для этой роли, гораздо хуже, чем в 1797 году. Будучи неспособен отозвать 120000 человек, отрезанных в Германии, он вынужден был полагаться на новобранцев, никогда не державших и руках оружия. Эти мальчики вызывали жалость, когда маршировали холодной зимой По полям Шампани — по колено в грязи, под дождем и снегом, без всякой надежды найти еду и кров.

Несмотря ни на что Наполеон выбил Блюхера из Сен-Дизье 27 января 1814 года. Четырьмя днями позже, после сражения при Ла-Ротьере ему пришлось отступить в город Труа. 7 февраля союзники предъявили ему ультиматум. Ему больше не предлагали «естественных границ», а лишь границы 1789 года. Когда союзники императора пытались уговорить его принять эти условия, он зарычал от ярости, как лев, попавший в капкан, крича, что ни за что не отдаст территорию, завоеванную революционными армиями, никогда не оставит Францию меньшей, чем получил ее.

У него было одно неоценимое преимущество перед своими противниками - он лучше знал территорию, потому что имел более точные карты. 120000 пруссаков под командованием Блюхера опасно растянулись от Шалона до Ла-Фера. 10 февраля он рассек их у Шам-побера. На другой день он повернул от Шампобера к Монмираю, где стояли русские и пруссаки. Битва при Монмирае 11 февраля закончилась блестящей победой Наполеона, так же, как и 13 февраля при Шато-Тьерри. На следующий день он разбил Блюхера при Бошане, затем последовал разгром Шварценберга в Монтре. Всего Наполеон одержал 7 побед за восемь дней.

Понятно, что император был опьянен успехом после Шампобера. Но он решил, что сможет вернуть все. «Враг отступит за Рейн быстрее, чем пришел сюда, а я скоро снова буду на Висле», - возглашал он к вящему ужасу своих генералов. Это говорило о том, что император полностью потерял чувство политической реальности.

Эта кампания была образцом храбрости даже по наполеоновским стандартам. К нему вернулось чутье и способность быстро принимать решения. Это Тем более удивительно, что в течение последних лет он явно сдавал физически. Еще во времена Консульства говорили, что он набирает вес. Однако здоровье его было относительно хорошим, если не считать периодические боли в мочевом пузыре, что доктора относили на счет простуды, полученной при осаде Тулона. К 1811 году он явно страдал от ожирения. Немалую роль в этом сыграла необходимость участвовать в обильных трапезах Марии-Луизы. Он выглядел нездоровым и изможденным. Русская и Германская кампании не пошли ему на пользу: во время последней ему редко удавалось добраться до постели, и часто он спал в карете, повязав платком голову. Императорский почтмейстер граф де Ла Валетт, видевший его возвращение в ноябре 1813 года, говорил, что он был настолько измучен, что это путало. Ложась спать в одиннадцать, он вставал в три утра и опять работал целый день до одиннадцати. «Если так будет продолжаться, это убьет его», - говорил его секретарь барон Фен. Остается загадкой, откуда Наполеон взял силы для проведения кампании 1814 года.

Ясно, что он верил в свою победу. Поскольку у него было недостаточно сил для решающего удара, император избрал своей стратегией нарушение коммуникаций союзников, чтобы усложнить их взаимодействие. Каждый раз он нападал на противника с тыла, умело концентрируя свои силы так, что умудрялся окружить противника, превосходящего его вдвое, а то и втрое. И все же, как подчеркивает Клаузевиц, император недооценивал «старика Блюхера», родившегося в 1742 году. Он смеялся над ним даже больше, чем над «генералом сипаев» Веллингтоном, говоря, что Блюхер «похож на быка, бросающегося на все, что кажется ему представляющим опасность». На острове Святой Елены, впрочем, он признавал: «Старый негодяй всегда атаковал меня с одинаковой яростью и, как бы сильно его ни били, мгновенно вновь оказывался на ногах, готовый к новому сражению».