Наполеон Бонапарт - [32]

Русские заняли все возвышенности. Они верхом на Московской дороге и в лощине Горка, по дну которой течет ручей. Они между старой Смоленской дорогой и рекой Москва. Барклай-де-Толли с тремя корпусами инфантерии и одним кавалерийским формирует правый фланг от большого редута до реки Москва. Багратион составляет левый фланг с седьмым и восьмым корпусами, протянувшийся от большого редута до лесочка, между селом Семеновским и Устицей.

Какой бы сильной эта позиция ни казалась, она была уязвима. Ошибка была допущена генералом Беннигсеном: он обратил все свое внимание на правый фланг, уже защищенный естественными условиями, и упустил левый, а это был слабый пункт. Правда, он был защищен тремя редутами, но между ними и старой Московской дорогой был интервал в пятьсот туазов, прикрытый всего несколькими стрелками.

Вот что сделает Наполеон.

Со своим крайним правым флангом под командой Понятовского он достигнет Московской дороги, разделит армию надвое, и когда Ней, Даву и Эжен будут сдерживать левый фланг, он опрокинет весь центр и правый фланг в Москву-реку. Повторяется диспозиция Фридланда, только при Фридланде река находилась за врагом и отрезала ему всякое отступление, тогда как здесь река у него справа, а за ней место, удобное для отхода.

Этот план баталии модифицировался в течение дня. Уже не Бернадотт, а Эжен будет атаковать центр. Понятовский со всей своей кавалерией проскользнет между леском и большой дорогой и атакует оконечность левого крыла, в то время как Даву и Ней пойдут в лоб. Понятовский для этой атаки получает, кроме своей кавалерии, два дивизиона корпуса Даву. Это отвлечение части его войск окончательно приводит маршала в дурное расположение духа. Он предлагал план, на его взгляд безошибочный, и не получил согласия. Он состоял в том, чтобы развернуть позицию перед атакой редутов и встать перпендикулярно флангу врага. Маневр был хорош, но подвержен случайностям. Русские, заметив, что могут быть отрезаны, и не видя выхода в случае неудачи, могли уйти ночью по дороге на Можайск, оставив нам назавтра лишь поле битвы с пустыми редутами, а этого Наполеон боялся не меньше, чем поражения.

В три часа Наполеон второй раз выезжает верхом, чтобы убедиться, что ничего не изменилось. Добравшись до высот Бородина, с подзорной трубой в руке он возобновляет свои наблюдения. И хотя его сопровождает совсем немного людей, он узнан. Единственный выстрел, сделанный за этот день, раздается из русских рядов, и ядро отскакивает рикошетом в нескольких шагах от императора.

В четыре с половиной часа император возвращается на свой пункт. Туда прибыл мсье де Боссэ: он привез письма Марии-Луизы и портрет римского короля работы Жерара. Портрет выставлен перед палаткой, и перед ним уже выстроился круг маршалов, генералов и офицеров.

— Уберите этот портрет, — говорит Наполеон. — Слишком рано показывать ему поле битвы.

Вернувшись в свою палатку, Наполеон диктует следующие приказы:

«Ночью будут построены два редута напротив тех, что возведены врагом и обследованы нами днем. Левый редут будет вооружен сорока двумя огнестрельными орудиями, правый — семьюдесятью двумя.

На рассвете правый редут откроет огонь, левый начнет сразу, как услышит выстрелы справа.

Вице-король бросит на равнину достаточное количество стрелков, чтобы обеспечить плотный огонь. Третий и восьмой корпуса под командой маршала Нея также бросят несколько стрелков вперед. Маршал Даву останется на позиции. Князь Понятовский с пятым корпусом отправится перед рассветом, чтобы до шести часов утра обойти левый фланг врага».

С началом действий император будет отдавать приказы, следуя требованиям ситуации.

Остановившись на этом плане, Наполеон располагает войска таким образом, чтобы не вызвать внимания врага. Каждый получает свои инструкции. Редуты возводятся, артиллерия становится на позицию. На рассвете сто двадцать пушек накрывают ядрами и снарядами укрепления врага, которые его правый фланг должен будет взять.

Наполеон не может заснуть ни на один час. Ежесекундно он спрашивает, здесь ли враг. Некоторые передвижения противника два или три раза заставляют поверить в его отступление. Но оказывается, что враг исправляет ошибку, на которой Наполеон выстроил план баталии. Целый корпус Тучкова отправляется на левый фланг, заслоняя все слабые места.

В четыре часа Рапп входит в палатку императора, который сидит, опустив голову на руки. Подняв голову, он спрашивает:

— Ну что, Рапп?

— Сир, они все еще здесь.

— Это будет ужасная баталия, Рапп. Вы верите в победу?

— Да, сир, но в кровавую.

— Я это знаю, — отвечает Наполеон. — Но у меня восемьдесят тысяч человек. Я потеряю двадцать тысяч, я войду с шестьюдесятью тысячами в Москву Отставшие маршевые батальоны присоединятся к нам, и мы будем сильнее, чем перед битвой.

Видно, что в числе бойцов Наполеон не учитывает ни свою гвардию, ни свою кавалерию. С этого момента он принял решение выиграть битву без них. Все будет решать артиллерия.

В этот момент раздаются возгласы, и крик «Да здравствует император!» проносится по всему фронту. При первых лучах солнца солдатам зачитывают одну из самых ярких, самых искренних и самых лаконичных прокламаций: