Написанное с 1975 по 1989 - [11]

Во всем

* * *

Ярко-красною зимою

Густой кровью залитою

Выезжал Иван Васильич

Подмосковный государь

А навстречу подлый люд

Над царем давай смеяться

Что плешивый и горбатый

Да весь оспой исковекан

Два царевых человека

Ой, Малюта да Скурата

Два огромные медведя

Из-за детской из-за спинки

Государя выходили

На кусочки всех порвали

На лохмотья, на прожилки

И лежит чиста-морозна

Ярко-красная дорога

На столицу на Москву

* * *

Петор Первый как злодей

Своего сыночечка

Посреди России всей

Мучил что есть мочи сам

Тот терпел, терпел, терпел

И в краю березовом

Через двести страшных лет

Павликом Морозовым

Отмстил

* * *

Когда он на Святой Елене

Томился дум высоких полн

К нему валы высоких волн

В кровавой беспокойной пене

Убитых тысячи голов

Катили вымытых из почвы

Он их пинал ногою: Прочь вы

Подите! Вы не мой улов

Но Божий

* * *

Кругом зима, кругом царизм

А я, бывало, к Ильичу

Весенней ласточкой влечу

Являя духа пароксизм:

Идем, идем под светлы своды!

Скорей, я муза есть свободы!

А он отвечает: Не хочу

Тебя

Хочу другую

* * *

Разыгрались в небе тучи

Словно юноши нагие

Я глядела на них с кручи

Как московская княгиня

Ах, как весело бы с ними

Поиграться — Поиграйся!

А там голову и снимем

Как красавице Настасье! –

Какой Настасье? –

А Романовой!

* * *

Нет, в этом все же что-то есть

Лет пятьдесят уж будет с лишком

Лежит он в славном пиджачишке

И думает о чем — Бог весть

Забавно все-тки по пути

И ни в какую там ни шутку

К нему под мавзолей зайти:

Лежи, лежи, я на минутку

Пришел, вот видишь, посмотреть

На то, что от людского быта

Как правило землей укрыто

А надо б пред собой иметь

Как правило

* * *

Скажите мне, где этот мир ночует

У Ленина на левом ли плече

На правом ли…, но только лишь почует

Что где-то там у прочих горячей –

Он откочевывает причитая

Под небо Кампучии чи, Китая

Чи

Ночное –

И так всю жизнь

* * *

Я возле Ленина хожу

И слов, и слов не нахожу

Волнуюсь: встанет иль не встанет

А он встает из гроба чистый

И спрашивает: Коммунистка?

Я отвечаю: Я — святая!

Сам вижу — отвечает — а то

чего бы я это встал вдруг

* * *

Они нас так уже не любят

Как Сталин нас любил

Они нас так уже не губят

Как Сталин нас губил

Без ласки его почти женской

Жестокости его мужской

Мы скоро скуки от блаженства

Как какой-нибудь мериканец

Не сможем отличить с тобой

* * *

Нет, Сталин тоже ведь — не случай

Не сам себе придумал жить

Не сам себе народ придумал

Не сам придумал эту смерть

Но сам себе придумал сметь

Там где другой бы просто умер

Чем жить

* * *

Когда Иосиф Сталин с Жуковым

Поля Германьи обходил

Один другому говорил:

Вот сколько их детей и внуков их

Сломил советский наш металл

А Сталин тихо добавлял:

И история

* * *

Когда один в виде Небесной Силы

Иосиф Сталин над страной летал

То кто бы его снизу подстрелил? –

Против небесных снизу нету силы

Но все-тки его сверху подстрелили

Не ушел

* * *

Всей страною загрустили

Всей душой изнемогли

Когда в гроб его вместили

На том свете разместили

В центре нынешней земли

Ну, а сверху глас Отчизны

Вдруг раздался как живой:

Эй, товарищ, больше жизни!

Отпевай, не задерживай, шагай!

* * *

О, страна моя родная

Понесла ты в эту ночь

И не сына и не дочь

А тяжелую утрату

Понесла ее куда ты?

* * *

Он жил как пламенный орел

Что даже Сталин-тигр

Своей клешней его не поборол

Среди взаимообразных игр

Но старость — ведь она не тигр

И даже не орел

Ногу отняла без всяких игр

И он рухнул как подрубленная на

лету топором под

корень птица

* * *

Лебедь, лебедь пролетает

Над советской стороной

Да и ворон пролетает

Над советской стороной

Ой ты, лебедь-Ворошилов

Ой ты, ворон-Берия

Ой, страна моя — невеста

Вечного доверия

* * *

О, коммунисты, деточки златые

Повсюду жизнь как чудище Батыя

Огромным пальцем лезет в небеса

И выколупливает там глаза

Они текут — и кто бы порицал

Но это ж не интернационал!

Ведь правда же!

* * *

На саночках маленький гробик везут

Везущие плачут и прочие стонут

Кого там хоронят? кого там везут?

Едва-едва зародившуюся свободу хоронят

Братья! — доносится шепот вокруг –

Давайте, давайте, нагими телами

Согреем ее, пусть погибнем мы сами

Пусть вымрем мы все, но свобода будет вокруг

* * *

А ну-ка, флейта, пыли средь и зноя

Подруга Первой Конной и Второй

Сыграй нам что-нибудь такое неземное

Что навсегда б взошло над головой

Сыграй-ка нам про воински забавы

Или про страшный подвиг трудовой

Заслушаются звери, встанут травы

И люди лягут на передовой

* * *

Как жаль их трехсот пятидесяти двух юных, молодых, почти еще без усов

Лежащих с бледным еще румянцем и с капельками крови на шее среди дремучих московских лесов

Порубанных в сердцах неистовым и матерым Сусаниным, впавшим в ярость патриота

И бежавшим отсюда, устрашившись содеянного, и затонувшим среди местного болота

Жаль их, конечно, но если подумать: прожили бы еще с десяток лишних шляхетских лет своих

Ну и что? а тут — стали соавторами знаменитого всенародного подвига, история запомнила их

* * *

В гостинице я жил однажды

И в комнате со мною свойск

Жил офицер военных войск

Военною объятый жаждой

Он говорил: мы их тогда

Опережающим ударом

Боеголовками ударим

И разнесем их города

И базы и боезаряды

Там — пушки, танки, крейсера

И кавалерия — ура!!!

Вот так — чтоб к нам не лезли гады

* * *

Ревлюцьонная казачка

Подковала мне коня

Ну а после многозначно

Посмотрела на меня

Полетел я в бой кровавый