Наперекор судьбе - [3]

Ответственность за охрану северных пограничных земель лежала на широких плечах Д'Эвейрона, вот почему он с такой тщательностью подбирал наемных рыцарей. У алчных, жаждущих набить собственную мошну нормандцев предательство было в порядке вещей, с этим приходилось бороться еще Вильгельму Завоевателю, недаром он оставил на страже своих земель верного Руфуса.

Мэдселин, не переставая удивляться, оглядывала богато обставленную трапезную. Огонь восковых свечей с шипением трепетал от сквозняка, создаваемого слугами, вносившими все новые и новые блюда с мясом, пирогами и всевозможными яствами.

«Похоже, Ричард не ограничивает себя в роскоши». Пучки высушенных трав были рассыпаны по полу и свисали со стропил, наполняя воздух благоуханием. Покрытый белоснежной скатертью стол будто хвастался винными бокалами из чистого серебра. В изысканной серебряной солонке рыхлой горкой лежала соль.

Мэдселин ела из одного блюда с кузеном, который угостил ее несколькими отборными кусками жареной свинины, цыпленком и сочным козленком. Ричард держался вежливо, но отстраненно. Мысли его явно витали в другом месте. «Кажется, мне очень повезло, что я застала его в крепости».

— Скажите мне, де Вайлан… — Ричард наклонился и через Мэдселин обратился к ее соседу: — Вам еще что-нибудь известно об Орвелле? У меня это словно заноза в сердце, и уже довольно давно.

Иво де Вайлан был коренастым широкоплечим мужчиной средних лет с копной густых черных волос. Карие глаза пронзительно смотрели из-под косматых бровей. Мэдселин решила, что это самый неприветливый человек, которого она когда-либо встречала. Рыцарь покачал головой, а затем громко рыгнул. Мэдселин вспыхнула. «Что за невежа!» Однако он явно не обратил внимания на ее высокомерный взгляд.

— Нет еще. — Голос его напоминал рык, а мощные руки были покрыты черными волосами. — До меня дошли слухи, что скотты зашевелились. Но более ничего.

Иво де Вайлан с шумом отхлебнул из тонкого бокала, а потом вытер рот грязным рукавом. Судя по кирпично-красному лицу, ее сосед питал пристрастие к выпивке. Протянув руку мимо Мэдселин, он ухватил цыпленка и принялся раздирать его на мелкие кусочки и запихивать их в рот.

Не замечая ужасающих манер рыцаря, Ричард Д'Эвейрон молча кивнул.

— Ну и что собираетесь делать? — кратко спросил он.

С явным облегчением Иво де Вайлан облизал жирные пальцы, а потом неуклюже обтер их о шерстяную тунику на груди. Мэдселин содрогнулась.

— Я возьму нескольких человек и проеду по берегу, хотя Изабелла и слышать не хочет о том, чтобы я отлучился после Праздника всех святых.

Мэдселин не поверила своим ушам.

— Изабелла — это ваша жена? — тихо спросила она. Ей трудно было представить, что кто-то может что-либо советовать этому человеку.

Карие глаза впились в девушку, но очень быстро де Вайлан вновь переключился на стоящие перед ним кушанья.

— Да. Славная женщина. Она всегда нервничает, когда у нее приближается срок родов. — Суровые черты его лица немного смягчились, и Мэдселин поняла, что, несмотря на грубую наружность, Иво де Вайлан с нежностью относится к своей жене.

— А сколько у вас детей, сэр Иво?

— Это будет десятый, — резко и не раздумывая ответил он. — Господь, видимо, благословил нас.

— Тогда будем надеяться, что родится девочка, Иво.

Мэдселин оторвала взгляд от стола и увидела смеющиеся голубые глаза ее соседа напротив — Альберта Малле.

— Девять мальчиков для одного — вполне достаточно, не так ли?

Иво де Вайлан что-то добродушно проворчал в ответ и опрокинул в себя еще красного вина из запасов Ричарда. Мэдселин позволила себе улыбнуться. «Похоже, Иво де Вайлан вовсе не такой уж людоед, каким показался мне вначале».

Тут Ричард принялся сетовать на недостаточное количество хорошей оленины у него за столом, и Мэдселин вспомнила о браконьере.

— Ты поймала браконьера? Здесь? — Ричард уставился на нее так, словно она лишилась рассудка. — Местные крестьяне сильно напуганы и никогда не осмелились бы. Мне надо взглянуть на него.

Когда привели пленника, Ричард встал и подошел к огню.

Несмотря на мокрую одежду, мужчина шел гордо и надменно, как рыцарь. Он был высок и хорошо сложен, и Мэдселин заметила, как на него тотчас устремились взгляды многих женщин.

— Эдвин? — прогремел на весь зал возмущенный голос Ричарда, едва тот увидел вошедшего.

— Милорд. — Слово прозвучало на превосходном нормандском французском, со спокойствием, грозившим перейти в раздражение. Мэдселин почувствовала, как краска заливает ей щеки. «Скорее всего, это для меня добром не кончится».

— Мы что, заморили тебя голодом, Эдвин? Попросил бы!

«Веселое подшучивание Ричарда вряд ли уместно, — подумалось Мэдселин, — ведь этому человеку и в самом деле порядком досталось».

— Я вижу, вы знакомы. — Ее слова адресовались обоим мужчинам, однако смотрела она на обвиняемого. И снова ощутила, как ее обдало его презрением.

— Я так понимаю, леди, что мне позволено говорить?

Румянец превратился в жаркий багровый огонь. Мэдселин сумела лишь коротко кивнуть в ответ.

Ричард догадался, наконец, расчехлить свой охотничий нож и поспешить к Эдвину, чтобы перерезать веревки, после чего вручил ему бокал прекрасного вина и подтолкнул поближе к огню.