Нападение акулы (Кубинский гаврош) - [3]

- Нет, сеньор, этому не бывать, мы должны встретиться с плотом! В какую сторону смотреть?

- Вперед по курсу. По времени плот в этих местах должен быть раньше нас. Смотри вперед!

Хоакин смотрит, напрягая зрение, но ничего не видит, ему мешают огни, освещающие рубку.

- Пройди вперед, - говорит ему капитан, - и стань на самом носу, тогда свет не будет тебе мешать.

Хоакин так и делает. Глаза привыкают к темноте, но мешает мерная морская зыбь, которая то поднимает, то опускает рыболовецкое судно.

Его семья устроила себе побег с Кубы на плоту к американским берегам. Немало семей бывших кубинских богачей использовали этот путь, чтобы покинуть революционную Кубу. Положение Хоакина и его семьи, которая владела на кубинском острове двумя сахароперерабатывающими заводами, осложнялось тем, что Хоакина могли забрать в армию, поэтому, когда ему удалось поступить в рыболовецкую школу, план побега пришлось изменить. Его семья заплатила большие деньги двум перегонщикам плота за доставку их в США через Мексиканский залив.

Капитан при встрече ночью в море с плотом должен был высадить на него Хоакина тоже за большие деньги.

Прошло около часа, прежде чем Хоакин увидел в море слабомерцающий огонек.

Хоакин вернулся к капитану и показал рукой в ту сторону, где он заметил световой сигнал. Капитан повернул судно, сказав Хоакину, что ему делать дальше.

- Мы подойдем на очень малом ходу к плоту почти вплотную, останавливаться не будем. Твоя задача... Вещи твои с тобой?

- Да, вон они - у борта!

- Тогда твоя задача забрать вещи и тихо спрыгнуть на плот, ни слова не говоря, ни звука, понял?

- Да, сеньор!

Через несколько долгих минут "Ламбда" подошла к плоту. Капитан сделал это так искусно, что толчка не было. Между плотом и судном оставалось не более полуметра чистой воды.

На плоту тоже никто не издал ни звука. Темные силуэты только замахали Хоакину руками. Тот быстро спрыгнул на плот и в следующее мгновенье принял из рук капитана свои вещи.

В этот момент плот и судно разошлись в разные стороны. Хоакин ощутил под ногами сильные колебания настила плота. Чтобы удержать равновесие, он ухватился руками за близстоящего человека. Им оказался его отец.

На плоту имелись палатка, где беглецы могли укрываться днем от палящего солнца, парус с мачтой, два больших весла, а также направляющее весло, закрепленное за палаткой в специальной уключине. Имелся маленький мотор с гребным винтом.

Плот уже находился в открытом море, выйдя за пределы морских границ Кубы. Плыть бы и плыть ему в страну свободы - в Америку, но многого из того, что ожидало беглецов в пути они не знали, и даже в страшном сне не могло это им присниться.

Как правило, богатые беглецы с Кубы везли мало с собой барахла, но захватывали самое ценное - золото, бриллианты, запрятав их как можно лучше в своих вещах или прикрепив мешочки с драгоценностями к своей одежде. Это-то и было самым опасным для них.

Беглецов убивали на плотах люди, которые их перегоняли, а драгоценности присваивали себе. Но и это не все. Случалось и так, что под видом перегонщиков плотов работали кубинские чекисты. Они возвращали плоты на Кубу, драгоценности отбирали в государственную казну, а беглецов подвергали пыткам.

СВЕТ В НОЧИ

Закончился первый день плавания. В трюме "Ламбды" в ящиках со льдом уложены пятьсот фунтов рыбы.

Все устали. Ребята особенно. Болят натруженные, исколотые острыми плавниками рыб руки, ноют спины от непривычного напряжения: нелегко спускать в трюм ящики с рыбой.

Волна на море едва плещет. Далеко по нему высветила свою широкую неяркую серебряную дорогу луна.

Под мерный рокот мотора и покачивание судна хочется посидеть и поболтать. О Хоакине никто ничего не говорит: капитан объяснил, что тот перешел на другое, такое же кубинское рыболовецкое судно, - там заболел член экипажа.

Ребята рассаживаются на палубе, ища местечко поудобней. Маноло вытряхивает за борт содержимое ящика, устраивается на нем и, выражает чувства всех, говорит:

- Чертовски наломались за день!

Эмилио кивает головой. И ему день не показался легким:

- Голова гудит.

- Все руки исколол, - говорит Маноло, поворачивая свои руки к свету и внимательно их осматривая. Затем он обсасывает ранки и сплевывает за борт.

К ним присоединяется Армандо.

- Старик доволен, - рассказывает он. - Говорит: "Ребята работали хорошо". Заметил только, что Пататико иногда напрасно путался под ногами.

- Он злой! - обижается Пататико. - Еще в Гаване он говорил, что нас "навязали" ему.

Из темноты от борта, где лежит Хуанело, доносится его голос:

- Пататико, дорогой, ты что, не знаешь Армандо? Ничего такого капитан не говорил. Он доволен. Я видел - дымит сигарой, а когда он не в духе, то сосет потухшую и не разговаривает. А Армандо просто шутит.

Все слушавшие Армандо смеются, кроме Эмилио. Тот, сообразив, что над ним подтрунивают, кричит:

- Ну, хорошо же! Не буду с вами разговаривать.

Эмилио пересаживается в другое место и отворачивается.

Из темноты раздается голос Хуанело:

- Эмилио, стукни его чем-нибудь. На-ка свинцовое грузило.

- Вот стукну - и за борт к акулам! Отрежут тебе когда-нибудь язык, Армандо.