Наоми - [34]

Терзая себя жалкими сожалениями, я окунулась наконец-то в сон. Только лишь во сне Стэлла уступила место Наоми, которая, обливаясь слезами, просилась к Маме на ручки после того, как намеренно залила жёлтой краской стены комнаты одиноко стоящей в нашем саду часовни. Даже тут Лилиан проявляла терпение, освобождая вместе со мной расписные стены и иконы от жёлтого смрада. Только сейчас её слова доходят до моего разума, обнажая суровую правду: «Наоми, если ты любишь мясо, а кто-то ест только рис, то это не значит, что его вкус испорчен или неправилен, просто его тело способно принять только лишь эту пищу, но за это ненавидеть его не следует. Нужно просто попытаться понять его. Иногда за сложным скрывается нечто простое, жаль, что не каждый способен это вовремя разглядеть!».

Плавная трель будильника вырывает меня из плена детских грёз Наоми, погружая далеко не в радужную действительность. Тело по-прежнему болело и изнывало, даже сон, пускай и короткий, и хоть какой-то физический отдых абсолютно не пошли мне на пользу. Мне напротив даже казалось, что боль немного усилилась, создавая серьёзный дискомфорт при движении. Не решившись даже позавтракать лёгкой творожной запеканкой, я лишь только приняла успокаивающую душу и тело ванну в качестве одной из обязательных утренних процедур, а затем только направилась на приём к своему семейному доктору, который естественно меня уже ждал.

Стивен привёз меня вовремя и помог даже выйти из машины. Его помощь сейчас была мне очень нужна, но самое странное заключалось не в этом, а в том, что я воспринимала эту нужду как нечто само собой разумеющееся, в глубине души заранее соглашаясь с внутренним своим состоянием. Я просто улыбнулась Стивену в ответ, хотя никогда не делала этого прежде, чем вогнала его в краску и заставила не на шутку смутиться, а только потом позволила себе неуклюже ввиду своего состояния зашагать к центральному входу больницы.

Кабинет мистера Джонса был на шестом этаже двадцатиэтажной больницы. Обычно я поднималась к нему по лестнице, но сегодня, не имея на это обычных физических сил, просто воспользовалась комфортабельным лифтом.

– Стэлла, доброе утро! – улыбчивый слегка облысевший доктор вышел ко мне навстречу, приветствуя меня лично! – После звонка твоего ассистента, каюсь, немного занервничал, но от того и ждал тебя с нетерпением, чтобы развенчать все сомнения и страхи. Давай, чтобы это скорее случилось, пройдём ко мне в кабинет для требуемого осмотра.

Судя по манере его со мною общения, мне сразу становится ясно, что мы с ним не просто общаемся как два любых среднестатистических человека с прописанными ролями пациента и врача, а скорее, как близкие и давно знающие друг друга люди. Копаясь в задворках своей памяти, я вспоминаю, что мы с ним когда-то в прошлом жили по соседству и дружили целыми семьями, что позволило мне облегчённо вздохнуть, зная, что Брайан, именно так звучит его имя, сделает всё на самом высоком уровне и выяснит причину так сильно мучащего меня недуга.

Весь свой день я посвятила всевозможным анализам и обследованиям. Мне прокололи всё, что можно было только проколоть, поместили туда, куда только можно было поместить, рентген различных частей тела, ультразвуковое исследование, кардиограмма, эхограмма и многое другое, на что только была способна эта выдающаяся во всех направлениях клиника.

Вернуться домой мне удалось только после того, как солнце неловко спрятало за горизонт свои бесконтрольно вырывающиеся лучи света, а город захватнически поглотили искусственные источники света, в которых было слишком много соблазна и блестящего шелеста, но совсем мало естественных красок и звуков обычной человеческой жизни. У меня не было ни капли желания встречаться с кем-то из моих дорогих родственников, и, к счастью, к этому всё и свелось: Шейла с приподнятым духом и полным карманом наличностей уехала на открытие какой-то очередной помпезной гостиницы, Кэтрин удосужилась только уведомить меня по телефону о том, что прибудет ко мне лишь на предстоящих своих выходных, ну, а Арон, не покладая рук, трудился на благо нашего бизнеса, поэтому ему было не до меня. Я кое-как приняла душ и, выпив лишь стакан свежевыжатого апельсинового сока, рухнула с жаждой беспамятства на кровать. Тело абсолютно не слушалось меня, едва позволяя мне шевелить руками и ногами. Боль от любого движения была адская, поэтому я замерла, боясь даже дышать. Завтра Брайан будет ждать меня в клинике в районе полудня с полнейшей расшифровкой диагноза. От того, как я себя чувствовала, в голову закрадывались самые коварные мысли с обнаружением неоперабельных опухолей или констатацией других неизлечимых болезней. Больше всего я боялась озвучивания временного отрезка в диагнозе, мне слишком много ещё нужно было всего сделать, что я вряд ли смогу уместить все свои желания и идеи в какой-то установленный срок. Не желая больше терпеть себя и свои ужасные мысли, я выпила таблетку снотворного с жадным желанием погрузиться в сон без каких-либо снов. Я хотела обычного забытья и простого неведения хотя бы пару часов. Не думала я, что когда-нибудь буду просто мечтать об обычном спасительном сне, но, оказывается, всё бывает впервые!