Нанкин-род - [18]

Шрифт
Интервал

Шаги за дверью вывели Вея из раздумья.

Вей повернул голову и в раскрытую дверь увидел коричневый европейский костюм человека, лицо которого было скрыто портьерами.

«Неужели вернулся иностранец?» – с неудовольствием подумал Вей.

Но вот лицо неизвестного показалось из-за портьеры, и сердце старого Вея дрогнуло – в комнату вошел его сын.

Вею было неприятно, что в канун Нового года он видит сына в европейском костюме, но три почтительных поклона, сделанных Лю, поправили настроение старика. Под чуждой европейской оболочкой скрывался настоящий китаец.

Лю не испытывал никакого волнения. Этот сидящий за столом старик, редко даривший его вниманием, по существу был для него чужим человеком. Он не был связан с ним даже воспоминаниями, которые, при отсутствии близости в настоящем, все же роднят людей.

Вей задал сыну несколько вопросов, касавшихся занятий. Лю учтиво ответил; так отвечал когда-то молодой Вей своим учителям в тени кипарисов священного города.

Где-то трещали новогодние хлопушки.

– Я очень недоволен своевольным поступком Фей, – сказал Вей. – Я удивляюсь, как ты позволил ей уехать…

– Дорогой отец, – ответил Лю. – Мы послали вам три письма, на которые вы ответили, что персики на Золотом острове в полном цвету и что умные дети не должны утруждать родителей пустыми заботами.

Вей не помнил писем детей и своего ответа, но, вероятно, все было так, как говорил сын.

– Если я предоставил вам решение ваших собственных дел, – это не значит, что вы должны были решать их необдуманно…

Лю вежливо молчал.

Вей с гордостью думал, какой у него воспитанный сын, а Лю хотелось скорей уйти в свою комнату к мыслям и книгам, бесконечно более близким и радостным, чем эта встреча с незнакомым и чуждым человеком, называвшимся его отцом.

В окне розовел закат.

Вей вспомнил, что сегодня он не записал ни одного изречения. Рука его потянулась к кисточке. Лю прошел в свою комнату.

Розовое тепло заката сияло и в его стеклах. На бледных переплетах книг появились неожиданные румянцы… Новый год подавал горячую, волнующую надежду…

XI

Стены небольшого салона с окнами, занавешенными пестрыми кретоновыми шторами, чуть-чуть вздрагивали. Далеко под полом слышался странный шум, похожий на жужжание мухи, попавшей в паутину.

Однако никто из людей, находившихся в комнате, не обнаруживал ни малейшей тревоги. Даже полная дама в белой пуховой кофте, занятая вязаньем, спокойно двигала костяным крючком, нанизывая все новые и новые петли.

Кожаные кресла поддерживали высокими спинками ленивые тела, не желавшие откликнуться на соблазнительные зовы гавайских гитар, щедро расточаемые электрическим граммофоном.

Только одна пара скользила по ковру. Две головы, одинаково коротко остриженные – черная и рыжеватая – как два маленьких столкнувшихся буя, покачивались на воздушных волнах. Два тела, одинаково мальчишески тонкие, делали пластические арабески. Пестрые пуловеры и мозаичные туфли без каблуков довершали сходство, и только короткая, узкая юбка на одних бедрах и широкие оксфордские панталоны на других позволяли угадывать в танцующих представителей разных полов.

– Мы уже у берегов вашей родины, Фей, – сказал рыжеволосый юноша, выделывая ногами замысловатые «па». – Вы волнуетесь?

– Я скорее огорчена, – ответила черноволосая партнерша, и ее миндалевидные глаза стали еще уже.

– Боже мой, – воскликнул юноша, – неужели вы все еще не можете забыть Париж?!

– А разве Париж забывают? – удивилась китаянка. – В Париже можно забыть весь мир, но Париж забыть нигде невозможно… Я не представляю, как я буду теперь жить в Шанхае…

– Стыдно, Фей. Вы – плохая патриотка… Да знаете ли вы, что ваша культура вдвое старше нашей!

– Тем хуже для нас. Значит, мы вдвое старомоднее Европы. Гавайские гитары перестали плакать.

– Не надо больше танцевать, – сказала Фей, – пойдемте лучше гулять.

Палуба была полна народа. Близость Шанхая выгнала на воздух даже завзятых картежников.

– Какая мутная вода! – слышались разочарованные восклицания. – Эту реку правильнее было бы назвать грязной, а не голубой.

– Не ищите в Китае прозрачности, – раздался насмешливый голос. – Китай грязен и плохо пахнет. Ехать в Китай только за тем, чтобы убедиться, что Голубая река не оправдывает своего названия – бездарная трата денег и времени.

– Вы очень иронически настроены, мистер Спарк, – сказал подошедший вместе с Фей рыжеволосый юноша. – Китай полон мистицизма и вечных легенд…

– Кому, как не вам, Курц, быть певцом Китая! – поклонился Спарк.

– Но я должен вас огорчить. Некоторые поэты воспевают Китай лучше вас. Хотите послушать?

– С удовольствием, – ответил Курц. – Вы же знаете, что меня интересует каждая строка, посвященная Китаю.

Спарк вынул из кармана изящную книжечку и начал читать:

– «Когда вы устали от однообразной повседневности – вам нужна полная перемена: новые люди, небывалая обстановка, невиданные пейзажи… Не ищите исцеления на Западе… Запад давно утратил прелесть волнующей новизны. Отправляйтесь на Восток – в Индию, Японию или, еще лучше, в Китай. Там вы найдете подлинную романтику, древние, не умершие обычаи, великие народности, живущие совершенно иной жизнью, чем наша. Вы читали о великолепном Востоке?! О резных воротах, о золотых крышах, о маленьких лавочках, торгующих мистическими духами в узеньких улочках, наполненных музыкой гонгов, доносящейся из храмов, где, озаренные светом фонарей, дремлют сотни бронзовых идолов?.. Поезжайте на Восток… Наполните чемоданы черепаховыми изделиями и шелковыми веерами… Лаками, сверкающими, как солнце, пойманное зеркалами… фарфором, пышным, как хризантемы… кантонскими шалями, на вышиванье которых вам нужно было бы потратить всю свою жизнь. Поезжайте на Восток и, насладившись чудесами, возвращайтесь домой с головой, освеженной скитаниями, с глазами, полными новых видений. Вы скажете: „Я видел это в Сеуле, это в Гонконге… этот колокольчик из Пекина. А этот веер мне подарила маленькая гейша из чайного домика в Шанхае“. Вас будут слушать, но для слушателей ваши воспоминания будут только словами. Потому что они не летали на волшебном ковре через моря и океаны туда, где ожидают счастливцев улыбающиеся рикши с бронзовыми ногами на золотом песке…»


Еще от автора Сергей Яковлевич Алымов
Киоск нежности

Сборник стихотворений Сергея Алымова, изданный в 1920 году в Харбине. Тексты даются в современной орфографии.https://ruslit.traumlibrary.net.


Рекомендуем почитать
Гарденины, их дворня, приверженцы и враги

А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.


Биографический очерк Л. де Клапье Вовенарга

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Зефироты (Фантастическая литература. Исследования и материалы. Том V)

Книга впервые за долгие годы знакомит широкий круг читателей с изящной и нашумевшей в свое время научно-фантастической мистификацией В. Ф. Одоевского «Зефироты» (1861), а также дополнительными материалами. В сопроводительной статье прослеживается история и отголоски мистификации Одоевского, которая рассматривается в связи с литературным и событийным контекстом эпохи.


Дура, или Капитан в отставке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ пятый. Американскіе разсказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих

В книге представлено весьма актуальное во времена пандемии произведение популярного в народе писателя и корреспондента Пушкина А. А. Орлова (1790/91-1840) «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», впервые увидевшее свет в 1830 г.