Намывание островов - [38]

6.

На следующий день, едва были пойманы те самые ребята, коих немедленно отправили к тому же самому следователю, с которым и общался Геннадий, дверь подвала открыли и нашли нашего героя холодным и неподвижным. А еж в это самое время уже знал, к кому он прийдет сегодня в гости...

Великий Адмиралъ.

Эта работа написана под огромным влиянием моего любимого Габриэля Маркеса, а точнее его романа «Осень Патриарха». Мне было жаль, что даже к великим диктаторам должна прийти старость, да и вообще Маркес на меня нагоняет меланхолию, потом, однако, я все же решил творчески переработать идеи американца в изображении абсолютной власти... Ну, и получил вот этот рассказ.

0.

Эта работа представляет из себя памфлет-фантазию на тему «Что было-бы, если бы в Гражданской войне в России победили белогвардейцы?». В данном труде я решил ответить всем почитателям Колчака и Ko.

1.

В Москве стояло пасмурное утро, какое обыкновенно бывает в начале ноября или конце октября. Наш герой, еще очень молодой министр финансов Величайшей из Величайших Империй Российской (ВВИР), сидя в своем кабинете, склонился над новым финансовым отчетом и протянул: «Ууу... Ненавижу!!!». Он откинулся на спинку роскошного стула, обитого красным бархатом, посмотрел в окно: там ничего интересного не было; угрюмые люди шли в калошах по какой-то жиже. Наш герой глянул на календарь, там было 30 октября. Вот, что творилось в его голове: «Седьмого ноября у нас праздник, годовщина воцарения Колчака, надо заменить всю плитку на Красной площади. Напрасно мы брусчатку ему на дачу вывезли. Надо сделать теплую погоду, разогнать тучи, подготовить парад и салют. Надо накрыть стол на всю Москву. Сейчас отдохну и пойду работать.». Министр оглядел свой кабинет. Он был небогат: стол у окна, хоть и дубовый, лакированный, стул, мягкий, шкаф с книгами, а над столом портрет Колчака. Министр поехал в Кремль, где его уже ожидал Колчак. Дорога была долгая, ибо большая часть дорог в Москве теперь была грунтовой, что по мнению Его Императорского Сиятельства и Верховного Правителя России (ЕИСВПР), господина Колчака «было очень экологично и необычно для иностранцев». Слава богам, что центральные улицы не стали делать грунтовыми. Хотя грязь не очень-то раздражала министра, ибо кроме него на дороге была одна скорая помощь. Колчак запретил частные автомобили в Москве, оставив только служебные, дабы спасти экологию города. Лимузин «Родина» с министром на борту въехал на Красную площадь, где на самой ее середине высилась статуя Колчака из чистого золота, что двадцать метров высотой, а у ее постамента стоял почетный караул, которому было, вероятно, холодно в летней форме при температуре в пять градусов ниже нуля. Этот караул всегда стоял в летней форме, даже в самые лютые морозы. Внутри Кремля все было перестроено, как и сам Кремль, ибо тут нужна было взлетная полоса для самолета Колчака, посему снесли колокольню Ивана Великого. Спасскую башню Кремля перестроили так, что она имела форму головы Колчака, а стены сделали белыми, ибо как сказал Колчак: «Белый цвет мне китель напоминает.». В своем роскошном кабинете уже ждал Колчак. Он начал сидел за столом и писал роман, но едва вошел министр, как он  начал разговор.

- Как там моя вилла? – спросил Колчак каким-то тягучим тоном, никак не отрываясь от писанины.

- Мы уже почти все провели: к зиме будет готово. – ответил министр, растягиваясь в искусственной улыбке до ушей.

Роскошную виллу, что располагалась посреди плато Путорана, куда вела специальная сверхскоростная железная дорога от самого Туруханска. На той вилле было все обустроено по последнему слову техники, а главное было то, что там были огромные окна от пола до потолка, что позволяли наблюдать всю красоту сибирской природы. Все там было экологически чистым, потому, что диктатор всегда учил: «Люди не стоят столько, сколько звери. Природа она вообще совершенна: я всякий раз поражаюсь гармоничности вполне обычного природного леса, когда гуляю там и ужасаюсь тому хаосу и отсутствию гармонии, что царил раньше в Думе, которую я за это и расстрелял. Люди они порочные и гадкие, а еще тупые. Звери лучше, чем они. Я же не человек, я живой бог!». Колчак любил гулять по лесам, которые его восхищали, посему по его приказу всю Украину засадили лесами, а всех, кто не хотел, чтоб на месте полей был лес, повесили и так Колчак заставил целое воеводство виселицами, на каждой из которых висело по два десятка врагов леса, а значит и самого Колчака.

2.

Вообще, у Колчака частенько случались странные замашки, вроде той, о которой нашему министру рассказывал его покойный дед, видевший все это в своем далеком детстве. В давние времена Колчак был адмирал, по крайней мере так гласила официальная пропаганда, заявлявшая к тому же, что именно Колчак в полном одиночестве справился со всем флотом большевиков на одном единственном катере, хотя против него были тысячи лучших в мире судов. Словом, он был адмирал. Однажды он сказал: «Я хочу каждый день смотреть на море, на закате и на рассвете.». Один министр предложил перенести столицу к морю, но был за это повешен на столбе. Колчак сказал: «Мне не нужна столица у моря, мне нужно море в столице.». Тогда и начались строительные работы по созданию настоящего моря рядом с Москвой. Сначала прокопали многочисленные каналы от морей к рекам, затем начали соединять крупнейшие реки страны и углублять их. Волгу расширили и углубили в 5 раз, а Оку в 7 раз. Тысячи инженеров, географов, экологов и прочих образованных людей только и думали, как бы им залить половину европейской части России водой? На этой гигантской стройке умирали миллионы несчастных, что угонялись сюда со всей России. Они молили о смерти от пули в лоб, но смерть настигала их в лужах грязи, в обвалах и оползнях, в глубоких шахтах, во время прорыва временных плотин и мостов. Кругом строились бесчисленные каналы, длина которых превосходила длину любых других, водохранилища, многие из которых превышали по размеру такие водоемы как Ладога, Онега, Байкал или даже Белое море. Сибирские реки повернули на юг, к Каспию. Гигантские пространства низменностей заливали водой, но, перед тем, как на месте хвойного леса возникнет море, лес сжигали дотла, дабы море не загрязнялось им. Целые города взрывали и дробили до щебня, который вывозился для складывания дамб и искусственных остовов. Миллионы людей переселялись, а на место из бывшей родины приходила вода. Для того, чтобы залить Россию поднимали даже подземные воды на поверхность, ибо рек и морей было мало. Появлялись бесчисленные острова, параметры которых колебались от размера дачного участка обычного гражданина в шесть соток, до размера небольшой губернии. Между островами ходили паромы, а еще строились бесчисленные дамбы, что бывали и длинные и узкие, и толстые и короткие, и средние, и вообще самые разные. С высоты птичьего полета это была красота неимоверная, по крайней мере, таким все это казалось нашему министру финансов в детстве, да так же было и теперь. Поэтому он и любил летать на небольших винтовых самолетах, ибо они летели низко и неспешно, что давало ему возможность глазеть на то, что было внизу. Внизу тянулось то самое искусственное море, что в ясную погоду выглядело так, будто смешалась зеленая и синяя краски. Берега были изрезанны всеми возможными способами, они распадались на десятки и сотни, если не тысячи, плесов, мысов, отмелей, бухт, заливов, полуостровов, а рядом с берегом плавали десятки и сотни островов самой различной формы, что имели свои мысы, бухты, плесы и все то, что имел и континент, все же попытки разобраться в этом причудливом узоре, отделить острова от континента, уловить береговую линию, были тщетны. Как красиво иногда выглядели острова, они, будто кочки на болоте, возвышались над водой, обнажая свои девственные пляжи, песчаные отмели, косы и плесы. Нередко министр финансов любил прилететь на небольшом водном самолете на какой-нибудь отдаленный остров на выходные летом. Там он купался, отдыхал, рыбачил и охотился на диких зверей. Про фауну следует сказать отдельно. Из-за того, что огромные районы были залиты водой, многие виды животных вымерли, что взбесило Колчака, приказавшего выводить новые виды животных для островов и континента. Лучшие ученые умы мира думали над тем, как бы адаптировать иноземных животных к жизни на островах нового Колчаковского моря и вывести для этой же цели новые виды. Вскоре острова заселили многие новые формы невиданных ранее тут зверей, которых разводил товарищ Лысенко для нужд народного хозяйства и для увеселения Колчака. Но была еще одна беда: огромное количество пресной воды выбрасывалось в Колчаковское море, что мешало там жить морской рыбе, но, поскольку оно смыкалось с Каспием, Белым, Черным и Балтийским морем, то в нем было слишком много соли для пресноводной рыбы. Концентрацию соли стали повышать путем сброса соли, что привозили из самых различных мест вагонами и баржами. Выводились и завозились новые виды рыб, что теперь обитали в этом новом море. На месте Капотни раскинулся Московский морской порт, что был теперь самый большой в мире. Дворец Колчака располагался недалеко от Москвы на самом берегу моря, так, чтоб адмирал мог наблюдать рассветы и закаты со своей огромной террасы с ониксовыми колоннами и перилами из палладия. Помимо пляжа, там была и набережная, выложенная той самой брусчаткой, что сняли с Красной площади. Набережная была небольшой, посему брусчатки хватило еще на парк, сад, террасу, причал и парадный въезд. Летними днями Колчак сидел в кресле на своей террасе и наблюдал за тем, как проплывают по его собственному морю корабли. Море было синее-синее, такой синевы, наверное, не было нигде: море сливалось с небесами.