Наместники и наместничества в конце XVI – начале XVIII века - [35]
Практика присвоения наместнических титулов на строго определенный период вытекала из характера службы высших чинов русского государства. Как мы неоднократно отмечали, жесткой специализации среди них не существовало, но определенные попытки в этой области предпринимались. Один и тот же боярин, окольничий, дворянин мог сначала служить воеводой, затем «сидеть» в приказе, после быть назначен в посольство. В силу этого правила книги наместнических титулов очень четко фиксировали службу того или иного служилого человека и время этой службы (год, часто месяц и даже число, с которого назначен на службу человек). Прекращение исполнения обязанностей, связанных с переговорами или перепиской с представителями иного государства, означало и окончание написания с наместничеством.
В таких случаях наместнический титул не переходил на время другому лицу, а оставался вакантным до тех пор, пока его обладатель не станет вновь заниматься дипломатической работой. В период господства местничества это правило соблюдалось практически неукоснительно. Редчайшее исключение было связано с наместничеством Белгородским, которое 16 декабря 7167 (1659) г. царским указом было присвоено окольничему князю Григорию Григорьевичу Ромодановскому; 18 августа 7172 (1664) г. – боярину князю Борису Александровичу Репнину; и, наконец, в 7176 (1667/68) г. вновь вернулось к Г. Г. Ромодановскому, ставшему к тому времени боярином[176].
В послеместнический период большинство правил системы наместнических титулов, сложившихся ранее, продолжали действовать, но столь пристального внимания к их соблюдению уже не было. Исключений из вышеуказанного правила стало больше. Так, в 7191 (1682/83) г. наместником Черниговским был боярин князь Владимир Дмитриевич Долгорукий. 8 января 1685 г. титул был присвоен боярину князю М. Я. Черкасскому. 9 ноября 1686 г. он вновь вернулся к В. Д. Долгорукому[177]. Титул наместника Юрьева Польского 14 мая 1683 г. был присвоен Никите Ивановичу Акинфову, тогда бывшему в чине думного дворянина. 7 января 1689 г. он перешел Н. С. Хитрово, а 8 февраля 1698 г. вновь вернулся к Н. И. Акинфову, получившему к тому времени чин окольничего[178].
Очень редко встречались ситуации, при которых одно и тоже лицо некоторое время писалось с титулом определенного статуса, затем получало другой титул и вновь через какое-то время возвращалось к первому. Так, ранее упомянутый нами боярин князь Борис Александрович Репнин в 7161 (1652/53) г. и ноябре 7166 (1657) г. титуловался наместником Велико-пермским. В 1664 г. ему на непродолжительное время был присвоен титул наместника Белгородского, но уже 18 августа 1664 г. был издан царский указ, предписывавший Репнину «в Ответах и в посольских делах писаться наместником Великопермским»[179].
И случай с возвращением к прежнему титулу после написания с новым титулом, и случай с временной передачей титула другому лицу в период функционирования местничества были связаны только с наместничеством Белгородским. Если учесть еще и ранее приведенный нами исключительный пример совпадения названия титула с названием города, в котором служил воевода, также связанный с наместничеством Белгородским, то можно предположить, что в царствование Алексея Михайловича этому наместничеству пытались придать особое значение. Если рассмотреть подробнее описанные нами ситуации, то становится очевидным, что титул Белгородского наместника был временно отнят у Г. Г. Ромодановского в 1664 г. не случайно, а специально для того, чтобы наделить им белгородского воеводу Б. А. Репнина. В 7176 (1667/68) г. титул был отнят у Репнина с целью его передачи Ромодановскому, назначенному воеводой Белгородского полка, отправленного в Малороссийские города. В отличие от большинства названий русский городов, соответствующих наместническим титулам, имя Белгорода для всех соседей России на южном и юго-западном направлении не было «пустым звуком». Город на протяжении долгого времени входил в качестве одного из важнейших центров в Белгородскую оборонительную черту, призванную не только защищать границы России, но и демонстрировать ее силу и крепость. Еще в 90-е гг. XVI в., защищаясь от набегов крымских татар на правом берегу Северного Донца, русскими была построена крепость, выдержавшая на стыке XVI и XVII вв. осаду татарских войск. Разрушенный в начале XVII в. польско-литовскими войсками город-крепость был вновь восстановлен в 1622 г., хотя и перенесен немного в глубь страны с правого на левый берег Северного Донца. В середине XVII столетия крепость вновь вернулась на правобережную сторону. Закрепить важный статус Белгорода среди других российский городов был призван указ царя Алексея Михайловича от 16 декабря 1659 г., включавший город-крепость в число тех городов, названия которых присваивались в качестве наместнических титулов. То, что титул практически сразу стал относиться к числу боярских, также повышало значение города. В 60-е гг. XVII в., в тот момент, когда Белгороду попытались придать особый статус в ряду остальных наместничеств, внешнеполитическая ситуация на данном направлении отличалась сложностью, обусловленной противоречиями между Россией и Речью Посполитой. Еще в 1661 г. стороны начали мирные переговоры после военных действий. Переговоры затягивались и завершились подписанием перемирия только в 1667 г. На протяжении всего этого времени наместники Белгородские вступали в дипломатическую переписку с коронными и литовскими гетманами, а, следовательно, должны были иметь позиции, максимально защищенные по всем статьям, включая и дипломатический статус, и наместнические титулы.
