Наместники и наместничества в конце XVI – начале XVIII века - [29]
Лица, отправлявшиеся на размежевания, независимо от их дипломатического статуса непременно наделялись наместническими титулами, и пока существовало местничество, назначались на эту службу в соответствии с их местническим положением. Высокий статус русских представителей, нахождение их в ранге великих послов предопределили и высокие наместнические титулы этих лиц. В ранее приведенном случае 1582 г. Годунов был наместником Рязанским, а Нагово – Костромским. Оба наместничества относились к разряду боярских и входили во вторую десятку[145].
Большинство лиц, отправленных для размежевания, не обладали столь высокими полномочиями и в ранге великих послов не находились. Поскольку их задачи требовали кропотливой работы, на «размежевание» чаще всего направлялась не одна делегация (полномочная группа), а сразу несколько, каждая на свой участок границы.
Книги наместнических титулов зафиксировали ситуацию подобного рода. Она относилась к 7103 (1594/95) г. Тогда для размежевания со шведской землею было послано сразу три пары. Документ отмечает, что «в 1-е место меж Корельского и Выборского уезду посылан был воевода и князь Василей Ондреевич Звенигородцкой да дьяк Игнатей Софонов < > писан князь Василей наместником Стародубским. Во 2-е место меж Корельского уезду с выборскою и с финскою землею посылан воевода Василей Плещеев да дьяк Василей Глебов. А писан Василей Плещеев наместником Козельским. В 3-е место меж Корельского уезда с выборскою и с финскою землею < > посылан Ермолай Коробов да дьяк Офонасий Малыгин, а писан Ермола(й) воеводою и наместником Шацким»[146]. Дьякам, которые посылались с воеводами на межевание, как правило, наместнического титула не присваивали. В книгах наместнических титулов неоднократно встречаются записи по данному поводу, аналогичные следующим: «Да по посольскому ж договору и вечному докончанию были на межеванье князь Микита Мезецкой был в Вязьме, писан наместником Козельским, а с ним был Осип Хлопов без наместничества»; «Князь Петр Волконский был в Торопце, писан наместником Резанским, а с ним был Офонасей Желябовской без наместничества»[147].
По книгам наместнических титулов местнического периода можно отметить, что задачи определения границы постоянно возникали между Россией, Литвой и Швецией. Лица, принимавшие участие в данной процедуре с обеих сторон, также назывались судьями. Судьи, как правило, были дворянами, иногда находившимися в чине думного дворянина. Редко среди судей встречались стольники. Наместнические титулы судей относились к третьему, четвертому, или даже пятому десятку: наместники Брянские, Шацкие, Кашинские, Каширские, Елатомские, Углечские, Романовские и пр.[148]
Невысокие наместнические титулы межевщиков, а также их дворянское происхождение показывают, что сама рассматриваемая служба (за редким исключением) в местнический период не относилась к числу особо почетных. При выполнении этих обязанностей дворяне-наместники вступали в тесное сотрудничество с дьяками, занимавшими еще более низкую социально-служебную ступеньку. При этом выполнение обязанностей одного рода сближало первых и вторых, но окончательного смешения не происходило и произойти не могло, поскольку, во-первых, назначение лиц дворянского звания происходило с учетом их местнического положения, а большинство дьяков к местничавшей группировке не относились, во-вторых, все дворяне-межевщики непременно наделялись наместническими титулами, что было нехарактерно в отношении дьяков.
Практика назначения специальных должностных лиц для размежевания и размены сохранялась и в послеместнический период. Однако престиж этой службы в целом несколько возрос. Определение границы теперь происходило на межевых съездах, а лицо, отправленное русским государством на такой съезд, называли либо «межевым судьей и комиссаром», либо «полномочным комиссаром на межевом съезде». Значительное число межевых судей и комиссаров находились в чине стольника, но их наместнические титулы разнились. Между тем встречались случаи, когда межевщик находился в титуле наместника Коломенского, считавшегося третьим в ряду всех, не относившихся к степенным. В целом межевые судьи и комиссары в 80-е гг. XVII – начала XVIII в. носили такие титулы, как наместник Коломенский, Углечский, Елатомский, Боровский[149].
Самой значительной службой, связанной с приемом иностранных посольств в России, была службы в Ответной палате. Как известно, Ответной палатой называлось как помещение, в котором происходили переговоры, так и сам орган, ведущий переговоры с русской стороны. Ответная палата – государственный орган временного характера, комплектующийся на основании царских указов. От искусства дипломатов и знания ими проблемы во многом зависело окончательное решение важнейших внешнеполитических вопросов, с которыми сталкивалась Россия. Все это повышало престиж и значимость службы в Ответе.
Место и время работы Ответной палаты нашли четкое отражение во всем церемониале, связанном с принятием иностранных представителей. На втором из трех приемов, устраиваемых царем иностранным дипломатам, думный дьяк сообщал им имена лиц, назначенных в Ответ. До этого состав Палаты закреплялся соответствующим царским указом. Работала Ответная палата всегда в ином помещении, нежели проводились приемы, в котором все было подготовлено и предусмотрено для ведения длительных переговоров. Если в палате для царского приемы (Грановитой или Золотой) послам приходилось стоять, центр палаты был свободен для совершения самого действа приема, то посредине Ответной палаты помещался стол. По длинной стороне стола рассаживались русские представители (в документах того времени это называлось «сидеть вдоль стола»), а по короткой стороне – иностранные послы (сидевшие «поперек» стола). Круг лиц, имевших доступ в Ответную палату, был крайне ограниченным, даже дворяне посольской свиты не могли попасть сюда. Помимо дипломатов, как с той, так и с другой стороны в Ответе присутствовали только толмачи, секретари и подьячие, записывающие речи обеих сторон.
