Наместница Ра - [70]

Из-за ее спины выступили слуги, расстелили на песке тростниковые циновки и рассыпали на них блестящие побрякушки. Царь-карлик и его толстая супруга запрыгали от радости подобно ребятне в День гребли.

Поначалу они с опаской приблизились к искусно сработанным кинжалам и секирам, взвесили их на ладонях и вдруг бросили, словно это были раскаленные камни. Египтяне подбодрили их благосклонными кивками, и только мгновения спустя царица Ати набралась духу примерить блестящие ожерелья и браслеты.

Тогда и маленький тщедушный царь не стал скупиться. По мановению руки повелителя карлики натащили целую кучу сокровищ: бивни слонов, шелковистые леопардовые шкуры, зеленовато-черные краски для подводки глаз и бровей из жира редкостных животных, древесину черного и миррового дерева, ладан, камедь и мирру. На цепях привели мартышек и павианов, двух черных пантер и опутанных множеством канатов живого слона и жирафа. Изумлению египтян не было конца, и они осторожно ощупывали невиданных животных.

— Египет, — обратился Пареху, краснокожий царь недомерков, к гостям, — где это? Там, где громоздятся белые горы? За океаном?

— Наша страна, — приступила к объяснению царица, — лежит по обеим сторонам Нила, Великой реки, истоков которой никто не видел, ибо они восходят к небесам, где обитают боги. В своем самом широком месте наши земли равны двум месяцам пути с востока на запад, и большую их часть занимают пески. Их протяженность по-настоящему никому неведома, а нубийцы, обитающие на южной границе Египта, живут под нашей защитой и покровительством. И целого года не хватит, чтобы пройти наше царство от дельты реки до его южной оконечности.

Краснокожие карлики страны Пунт внимали речам царицы с открытыми ртами, ибо их собственная страна была столь мала, что ее границы можно было окинуть глазом, а Леопардовая река так неторопливо несла свои воды, что было безразлично, идешь ли под парусом вверх или вниз, к морю. В ее русле смешались соленые и пресные воды, а морские приливы и отливы отзывались далеко на суше, где океана уже и видно не было.

Пока мореплаватели разгружали со своих судов хлебы, пиво, вино и фрукты далекой родины, чтобы предложить их жителям страны Пунт, Хатшепсут рассказывала, как Нил меняет уровень своих вод. Нет-нет, не каждый день, а раз в году, во время Ахет. И тогда он разливается по полям и лугам на пятнадцать локтей, сроком на многие недели, а потом, возвращаясь в свое ложе, оставляет после себя плодородный ил, с которого и кормится народ.

Ошеломленный царь Пареху шлепал себя по ляжкам, а его толстая жена яростно мотала головой, не желая верить, что илом можно кормиться и что египтяне выгоняют свиней на илистые поля, чтобы те взрыхлили землю и втоптали зерно. И уж вовсе невероятным казалось им то, что с помощью тех же животных египтяне молотят новый урожай, прогоняя свиней по колосьям, чтобы они копытами отделили ячмень и полбу от соломы.

Между тем их угостили хлебами, и они пришлись царственной чете по вкусу. А когда оба отведали тяжелого египетского вина из садов дельты, то разум их быстро помутился и пришельцы с севера показались им еще больше и величественнее, чем в действительности. И тогда Пареху и Ати пали перед Хатшепсут на колени и положили ладони на песок.

— Мир тебе! — воскликнул царь-коротышка. — Мир тебе, царица египетская, бог солнца в женском теле, госпожа небес! Сияешь ты, как солнце, и голос твой превозмогает океан!

Люди страны Пунт услыхали речи своего повелителя и бросились на землю, целуя прах у ее ног. И долго так лежали в пыли.

А когда они подняли взоры, то царица-фараон уже восседала на золотом троне, который ей принесли с корабля, и натянули над ним балдахин из белоснежного полотна, такой просторный, какого краснокожие люди страны Пунт отродясь не видывали. Перед троном стояла огромная, выше человеческого роста, статуя бараноголового Амона. Курились благовония, их дым возносился к небесам, а египтяне молились богу, который привел их сюда.

Уже давно Ра ушел на своей золотой барке за горизонт, ибисоголовый Тот гонял по ночному небосклону лунный серп, а краснокожие карлики все еще плясали рука об руку с новыми друзьями, пришедшими с севера. С верхушек пальм, растущих у кромки моря, из непроходимых лесов, раскинувшихся по берегам реки, доносились пронзительные крики обезьян и гортанные возгласы попугаев. Цикады, размером с пустынную мышь, в экстазе сучили лапками, и их стрекот вонзался в уши подобно раскаленным шипам в нежную плоть.

Хатшепсут восседала на своем троне и наблюдала за экзотическим зрелищем, крепко сжимая в руках скипетр сехем. Она упивалась своим величием, ибо со времен Ментухотепа ни один египтянин не видел этой страны — ни Сесострис, ни Аменемхет, вершившие великие дела.

Дружелюбно улыбаясь, царь Пареху приблизился к царице-фараону.

— Госпожа, есть у меня и дочери, и сыновья, которых я мог бы предложить тебе на ночь, только они слишком малы, чтобы стать усладой для Мааткары. Сам я предпочитаю больших стройных дев из страны Куш, кожа которых подобна эбеновому дереву, а члены тонкие, как слоновая кость. Кто тебе больше по душе, крепкие мальчики или гибкие девушки?