Нам, живущим - [24]

— Какой был ущерб?

— Практически полное разрушение. Водоснабжение уничтожено вместе с электростанциями. Небоскребы разрушены до оснований. По всему городу пожары от «зажигалок». Невероятная для военных действий эффективность — взрывчатку не разбрасывали по городу на авось, ее аккуратно располагали там, где она могла нанести максимальный ущерб. Считается, что вертолеты сделали два или три захода. Все это, разумеется, стало возможным благодаря погоде, особенно газовая атака, завершившая налет.

— Что они сделали потом?

— Судя по всему, истощив запасы мощной взрывчатки, они принялись систематически патрулировать остров, оставаясь в облаках, и сбрасывать газовые контейнеры. Им приходилось много раз возвращаться на свои плавучие базы, поскольку все это длилось тридцать шесть часов кряду.

— Я ничего не услышал про сопротивление.

— Сопротивление, конечно, было, но… Ты же пилот. Как атаковать врага в облаках?

— Никак.

— Вот и ответ. Они уничтожили Манхэттен и около восьмидесяти процентов его населения. И хотя атака не была решающей, а служила лишь акцией устрашения, косвенно она привела к завершению войны.

— Каким образом?

— В налете на Манхэттен погибли пятеро из шести глав ведущих международных банков, не говоря уже об уничтожении основной части записей по финансовым махинациям, из-за которых все и началось. И, разумеется, поджарились сотни мелких сошек, крутившихся в банковском рэкете. В отсутствие провокаторов Конгресс прислушался к своему народу, который никогда и не хотел воевать. В феврале 2004 года было объявлено перемирие. Условия мира включали мораторий на международные обязательства — то есть, вежливо говоря, их отмену, а также создание Всеамериканского экспортно-импортного банка, обеспечивающего дальнейшую торговлю на условиях немедленной оплаты за любой купленный товар.

— Что-то еще?

— В общем-то, это все. Разрушение Манхэттена пошло в зачет налетов на Рио и Буэнос-Айрес. Но самый важный результат — двадцать седьмая поправка.

— Это ведь поправка о военных референдумах?

— Да. В записях рассказывалось о том, как она действует?

— Ну, как я понял, это установление о том, что люди должны проголосовать, чтобы можно было объявить войну.

— Истинно так. По существу, данная поправка гласит, что во всех случаях, за исключением вторжений в Соединенные Штаты, Конгресс не имеет силы объявлять войну, не проведя по этому вопросу референдум. Статья кратко обрисовывает механизмы проведения такого референдума и устанавливает временные ограничения на его проведение. Однако самая занимательная особенность данной статьи — в определении участников голосования.

— Разве не все могут голосовать?

— Отнюдь, голосовать разрешается лишь гражданам, пригодным к военной службе.

— А женщинам не разрешается голосовать?

— И да и нет. Если действующее законодательство декларирует, что женщины могут участвовать в боевых действиях, они голосуют. В противном случае — нет.

Перри присвистнул.

— Готов поспорить, что это вызвало волнения.

Каткарт ухмыльнулся, словно смакуя шутку.

— Безусловно, вызвало. Воинствующие феминистки взвывали с пеной у рта. Затем им было указано, что предложенная поправка никоим образом не упоминает половую принадлежность граждан и что они могут, если им угодно, сделать женщин пригодными, включив положение в соответствующий законопроект о военной службе.

— Но это же непрактично.

— Как раз наоборот. Даже более того, закон многие годы явным образом делал женщин пригодными к военной службе. Женщины могут замещать мужчин практически на всех военных должностях. Далеко не всегда эффективно, однако такие вещи случались много раз. В твоей военной истории наверняка об этом рассказывалось.

— Полагаю, вы правы. Да, я совсем забыл о женских батальонах смерти. И еще, разумеется, женщины — превосходные пилоты.

— В настоящее время к службе допускаются ограниченные классы женщин, они-то, соответственно, могут участвовать в голосованиях по вопросам войн.

— Но послушайте, мне кажется, что несправедливо оставлять вопрос на усмотрение лишь тех, кто может служить. Если я что и усвоил из сегодняшней истории, так это то, что война затрагивает всех граждан страны, что она способна уничтожить целый народ. Да даже в мое время все это знали.

— Ты верно думаешь. Однако не предполагается — по крайней мере, всерьез, — что на войне будут убивать мирное население. В войне А. Б. Ч. — предполагай банкиры, погибшие в налете на Манхэттен, что их будут травить газом и бомбить, никакой войны не случилось бы. Но они этого не предполагали. Они думали, что войной будут заниматься профессионалы, очень далеко от них. Нет, гражданские в массе своей никогда не воспринимают войну как что-то личное, если до каждого из них не донести, что им придется лично участвовать. Лично ему, Джону. Поэтому раньше народы так легко объявляли войны, а затем были вынуждены вводить воинские повинности, чтобы в этих войнах сражаться. Страна желает ввязаться в войну. О, разумеется… Это тело Джона Брауна…

Сделайте мир безопасным ради демократии. Шотландцы никогда не будут рабами. Однако если война чуть больше, чем заварушка, приходится набирать людей, чтобы в ней участвовать. Не сочти за неуважение, Диана, женщины в этих вопросах были похуже мужчин. Женщин всегда можно раззадорить до состояния военной лихорадки. Половина мужчин, идущих воевать добровольно, не дожидаясь призыва, делают это по понуждению или будучи пристыженными тетками, считающими такой поступок прекрасным и романтичным. В мирное время женщины эмоциональные пацифистки, но, стоит заиграть оркестрам, они впадают в панику куда легче, чем мужчины. О чем задумался, сынок? У тебя такой вид…