Нам нужна… революция - [24]

В настоящее время функции государственного управления, контроля, охраны и регулирования использования охотничьих животных осуществляет государственная служба охотнадзора (в её состав входят 29 охотоведов, 37 госохотинспекторов, 99 егерей по охране государственного охотничьего фонда и 14 егерей госзаказников), поэтому организация параллельной егерской службы МПР России является грубой ведомственной попыткой перераспределения государственных полномочий в сфере охраны, контроля и использования животного мира. Об эффективности лесной охраны по вскрытию нарушений правил охоты свидетельствуют цифры: в 2000 г. службой лесной охраны, насчитывающей 1600 штатных работников, вскрыто 14 нарушений правил охоты, в то же время работающими на общественных началах общественными охотинспекторами в 2000 г. вскрыто 48 нарушений правил охоты. Информация о том, что Тарногский, Вашкинский и Вытегорский лесхозы МПР России в течение ряда лет осуществляют охрану животного мира, абсолютно недостоверна — за период с 1980 по 2001 г. штатными работниками этих лесхозов не вскрыто ни одного нарушения правил охоты…»

Они стояли друг против друга — Архутик и Мельников. Первый, глядя на своего подчинённого, как смотрят на убогого или совсем недалёкого человека, не способного ни оценить создавшегося положения, ни осознать текущего момента, а уж тем более попасть в струю круговорота современной жизни. Такие обычно в ней и тонут. Смеющиеся глаза охотоведа словно бы говорили, что игра в донкихотов давно признана экономически не рентабельной, здесь тайга, закон в ней всегда правил один…

Выражение лица другого было растерянно-удручающим, словно не он только что уличил своего начальника в проведении незаконных охот, браконьерстве, фактически в совершении преступления, а его самого обвинили в попытке бессовестно оговорить честного человека. Но разве отстрел с вертолёта лосей не преступление? Однако на всё старший егерь слышал только один циничный ответ: «Не твоё дело…» Но тогда чьё же, если районный охотовед, призванный своим служебным, да и человеческим долгом бороться с браконьерством, сам является браконьером в законе? Или тайга всё спишет, потому как звери ничего не расскажут? А люди… Их-то как раз и не принимают во внимание!

— Тогда я вынужден буду обратиться к начальнику областного охотуправления, — хрипловатым от волнения голосом произнёс Мельников, — к Солдатенкову…

— Да обращайся к кому хочешь, — скривил губы Архутик, глаза его сузились, взгляд стал холодным и жёстким.

В тот момент Валерий Иванович вообще не думал жаловаться областному начальству, он лишь бесхитростно хотел припугнуть охотоведа, зная его трусливую натуру, хотя внешне тот выглядел физически крепким, спортивно подтянутым человеком — всё-таки бывший учитель физкультуры, к тому же продолжал заниматься спортом, за собой следил. Однако, к удивлению старшего егеря, такая угроза на Архутика совершенно не подействовала. И Мельников растерялся — на охотоведа это похоже не было. Неужели же он Солдатенкова не боится? Вряд ли! Потому как Мельников прекрасно помнил слова начальника охотоуправления области, когда тот сам пригласил его на работу старшим егерем, но предупредил:

— Главное требование у меня к егерям — честность, ни в коем случае не терять совесть. О браконьерстве я вообще говорить не буду — за малейшее нарушение правил охоты уволю сразу…

Именно такая принципиальная позиция Валерия Дмитриевича Солдатенкова и перевесила сомнения Мельникова: идти на работу старшим егерем к Ахутику или нет? Про него ходило немало слухов, на которые охотовед реагировал без эмоций и молча. Подобное отношение Виктора Васильевича к «обливанию его грязью» многих сбивало с толку. Тем более что Архутика всегда защищал и председатель районного Общества охотников и рыболовов Георгий Пешков. Но главное — слухи слухами, а жить надо, особенно в охотничий сезон. Фактически большинство мужского населения в районе были охотниками, каждый прекрасно осознавал, что полностью зависим от Архутика и Пешкова — лицензии распределялись ими по своему усмотрению. Некоторые охотники всё же жаловались на районного охотоведа в область, оттуда приезжали проверяющие, однако выводы всех комиссий были одинаковые — факты не подтвердились. Всё это вселяло уныние в тех, кто пытался доказать, что Архутик браконьер, и недоверие к обвинениям в адрес охотоведа. Во всяком случае, Архутик оставался тёмной лошадкой, которая умела угождать и губернатору, и московским чиновникам, и иностранным охотникам. Да только все тёмные дела охотоведа скрывала тайга, а она своих тайн никому не выдавала.

Прозрение к Мельникову тоже пришло не сразу, тем более что команду из егерей и охотинспекторов Архутик себе подобрал соответствующую. Однако сейчас, глядя в равнодушные глаза невозмутимого районного охотоведа, Валерий Иванович вдруг невольно вспомнил, что уже однажды ощутил на себе холод такого взгляда. Это произошло после того, как Архутик с вертолёта расстрелял на просеке стадо лосей с сеголетками, отдыхавших на дневке. Глубокий снег и иностранный карабин с оптическим прицелом лишали животных последних шансов на спасение. Да и от вертолёта они вряд ли сумели бы укрыться.