Нам идти дальше - [2]
Так или иначе уломали начальника, съехались в Ер-маковское, похоронили товарища. Владимир Ильич сказал несколько проникновенных слов над его могилой. Тогда еще был сентябрь, и на людей, обнаживших головы и сгрудившихся тесной кучкой на сиротливом сельском кладбище, падали с деревьев пожелтевшие листья.
Ванеев был родом из Вологды, потом долго жил в Нижнем Новгороде. И щемящее ощущение потери близкого человека еще острее забирало оттого, что среди стоявших у могилы друзей покойного было немало коренных волжан или из мест, близких к Волге. Волжанином был и Владимир Ильич. И пока он говорил, люди вспоминали родные места и минутами, как наяву, начинали слышать извечный плеск реки и ясно видели перед собой могучую ширь ее берегов. И казалось — боже, как там сейчас хорошо, у Волги!..
С кладбища возвращались в Ермаковское молча. Шли не порознь, как придется, держались все той же тесной кучкой. Расставаться не хотелось, а в селе ждали повозки, дрожки, одноколки, и задерживаться никто не мог. Иначе грозят неприятности, и лучше их избежать, чтобы не получить прибавление срока.
Сжималось от боли сердце, и все вокруг казалось враждебным и непостижимо громадным. По косогору от кладбища к ухабистой полевой дороге спускалось десятка полтора людей. Необъятные пространства, простиравшиеся вокруг них, еще больше усиливали чувство тоски и заброшенности. Рукой было подать до села, а возникало ощущение, будто нет на свете ничего — одна тайга да дикая степь.
У кого-то из женщин вырвалось:
— Как нас мало! Горсточка…
— И что же? — послышался голос Кржижановского, шедшего рядом с Владимиром Ильичем. — Старо, как мир, но скажу: ведь все живое начинается с малого, как река — с ручейка… Как наша Волга!
Он тоже был волжанином, Глеб, родом из всем известной Самары.
Владимир Ильич произнес, не оборачиваясь:
— Не надо сейчас об этом, товарищи. Пусть горе уляжется. Оно слепит глаза.
Женщина повторяла свое:
— Как мало нас, друзья, ведь, право, горсточка!..
Назад Владимир Ильич и Глеб Кржижановский часть дороги ехали вместе, в одной повозке. Славно грело солнце, стояла пахучая южносибирская осень. Владимир Ильич всей грудью вдыхал свежий степной воздух, то ласково-теплый, то, при порыве ветра, отдававший предзимним холодком.
Правил лошадью шушенский мужичок, нанятый для поездки в Ермаковское. Наезженная колея вилась среди высокой зажелтевшей травы. Никто ее тут не косил.
— Собираюсь ходатайствовать о переводе в Нижнеудинск, — рассказывал по дороге Кржижановский. — Есть у меня возможность устроиться там в паровозном депо.
Все глубже в Сибирь уходила первая железная дорога. У Глеба срок ссылки истекал в январе, и ему хотелось заработать немного денег на обратный путь. Незадолго до ссылки он окончил Петербургский технологический институт и слыл талантливым инженером.
— В трудах я с малых лет, — говорил Глеб, — вы знаете… Отец мой рано ушел из жизни… Поработаю в Нижнеудинске. Приедете на проводы?
Владимир Ильич кивнул:
— Приеду. Поговорить бы надо…
— Что-нибудь новое?
— Да… новое… бесспорно новое, — повторил Владимир Ильич.
Глеб Максимилианович внимательно заглянул в его светло-карие глаза и тоже кивнул.
Оба давно знали друг друга. Еще до тюрьмы и ссылки встречались и вместе работали в петербургском «Союзе борьбы».
Новое… Кржижановский сразу оживился. Его очень заинтересовали слова Владимира Ильича.
Нахлестывая лошадку, возница прислушивался к разговору седоков. Глеб Максимилианович уловил едва заметный знак Владимира Ильича: «будьте осторожны», понял, что сейчас он ничего больше не скажет, и заговорил о богатствах Абаканской степи.
Глебу Кржижановскому шел двадцать восьмой год. Широкообразованный человек, он был обязан своими познаниями только собственной настойчивости и воле. Трудная у него была юность. Рано лишившись отца — тоже человека нелегкой судьбы, — Глеб в тринадцать лет уже был опорой семьи. Уроками зарабатывал на хлеб и сумел, несмотря ни на что, закончить Петербургский технологический институт, с таким блеском сдав экзамены, что имя выпускника было занесено на мраморную доску.
По натуре спокойный, сдержанный, Глеб отличался качествами, которые Владимир Ильич особенно ценил. Упорство в достижении цели в Глебе соединялось с романтической увлеченностью и страстной верой в будущее.
В ссылке нервы не у всех выдерживали. Не всякий мог до конца твердо оставаться человеком чистого служения идее. Страшнее, чем нужда и лишения, была хандра, опасность втянуться в болотную трясину обывательской жизни. Не редки бывали и склоки среди ссыльных, даже принадлежавших к одному лагерю. Глеб умел противостоять болотной среде, и сейчас, после нескольких лет больших невзгод и тяжких испытаний неволи, оставался по-прежнему верен своей идее и мечте.
— С какой бы я охотой поработал, покопался в недрах этой степи! — увлеченно говорил Глеб. — Все бы тут перерыл!
Вот он какой!.. Слушая рассуждения Глеба про Абаканскую степь, Владимир Ильич был рад еще раз убедиться в стойкости и жизнелюбивой натуре своего товарища.
По словам Глеба выходило, что Абаканская степь, видимо, и есть те ворота, через которые азиатские племена когда-то вторгались в Европу. Иначе откуда взялись все эти курганы и каменные бабы. И недаром местные жители испокон веку находят тут старинные украшения, утварь, оружие. Но главное другое: степь и вообще эти места южной Сибири сказочно богаты полезными ископаемыми. И когда-нибудь руки геологов и инженеров дотянутся до них.
Повесть о героическом подвиге и мужественной жизни питерского рабочего Якова Потапова, который стал первым знаменосцем русской революции. На революционной демонстрации в Петербурге в декабре 1876 года тогда еще совсем юный Потапов поднял красный стяг. Материал, на котором построена повесть, мало освещен в художественно-документальной литературе.
События, о которых рассказывает «Санкт-петербургская быль», происходили около ста лет назад – в 70-х годах прошлого века в России. Судьбы героев повести, их жизнь, дела оставили заметный след в истории тех лет. Передовая часть общества с глубоким сочувствием следила за самоотверженной борьбой революционеров, которых В.И. Ленин называл «лучшими людьми своего времени». В повести перед вами предстанет один из драматических эпизодов, тесно связанный с этой борьбой и привлекший к себе в свое время внимание всего русского общества.
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Гражданская война на севере нашей Родины, беспощадная схватка двух миров, подвиг народных масс — вот содержание книги вологодского писателя Ивана Полуянова.Повествование строится в своеобразном ключе: чередующиеся главы пишутся от имени крестьянки Федосьи и ее мужа Федора Достоваловых. Они, сейчас уже немолодые, честно доживающие свою жизнь, вспоминают неспокойную, тревожную молодость.Книга воспитывает в молодом поколении гордость за дело, свершенное старшим поколением наших современников, патриотизм и ответственность за свою страну.
Повесть «Шарло Бантар» рассказывает о людях Коммуны, о тех, кто беззаветно боролся за её создание, кто отдал за неё жизнь.В центре повествования необычайная судьба Шарло Бантара, по прозвищу Кри-Кри, подростка из кафе «Весёлый сверчок» и его друзей — Мари и Гастона, которые наравне со взрослыми защищали Парижскую коммуну.Читатель узнает, как находчивость Кри-Кри помогла разоблачить таинственного «человека с блокнотом» и его сообщника, прокравшихся в ряды коммунаров; как «господин Маркс» прислал человека с красной гвоздикой и как удалось спасти жизнь депутата Жозефа Бантара, а также о многих других деятелях Коммуны, имена которых не забыла и не забудет история.
Повесть «Апрель» посвящена героической судьбе старшего брата В. И. Ленина Александра Ульянова. В мрачную эпоху реакции восьмидесятых годов прошлого столетия Александр Ульянов вместе с товарищами по революционной группе пытался убийством царя всколыхнуть общественную атмосферу России. В повести рассказывается о том, как у юноши-революционера и его товарищей созревает план покушения на самодержца, в чем величие и трагизм этого решения.
В книгу Антонины Георгиевны Голубевой вошли две повести: «Мальчик из Уржума» и «Клаша Сапожкова». Первая рассказывает о детстве замечательного большевика-ленинца С. М. Кирова, во второй повести действие происходит в дни Октябрьской революции в Москве.