Нам идти дальше - [2]
Так или иначе уломали начальника, съехались в Ер-маковское, похоронили товарища. Владимир Ильич сказал несколько проникновенных слов над его могилой. Тогда еще был сентябрь, и на людей, обнаживших головы и сгрудившихся тесной кучкой на сиротливом сельском кладбище, падали с деревьев пожелтевшие листья.
Ванеев был родом из Вологды, потом долго жил в Нижнем Новгороде. И щемящее ощущение потери близкого человека еще острее забирало оттого, что среди стоявших у могилы друзей покойного было немало коренных волжан или из мест, близких к Волге. Волжанином был и Владимир Ильич. И пока он говорил, люди вспоминали родные места и минутами, как наяву, начинали слышать извечный плеск реки и ясно видели перед собой могучую ширь ее берегов. И казалось — боже, как там сейчас хорошо, у Волги!..
С кладбища возвращались в Ермаковское молча. Шли не порознь, как придется, держались все той же тесной кучкой. Расставаться не хотелось, а в селе ждали повозки, дрожки, одноколки, и задерживаться никто не мог. Иначе грозят неприятности, и лучше их избежать, чтобы не получить прибавление срока.
Сжималось от боли сердце, и все вокруг казалось враждебным и непостижимо громадным. По косогору от кладбища к ухабистой полевой дороге спускалось десятка полтора людей. Необъятные пространства, простиравшиеся вокруг них, еще больше усиливали чувство тоски и заброшенности. Рукой было подать до села, а возникало ощущение, будто нет на свете ничего — одна тайга да дикая степь.
У кого-то из женщин вырвалось:
— Как нас мало! Горсточка…
— И что же? — послышался голос Кржижановского, шедшего рядом с Владимиром Ильичем. — Старо, как мир, но скажу: ведь все живое начинается с малого, как река — с ручейка… Как наша Волга!
Он тоже был волжанином, Глеб, родом из всем известной Самары.
Владимир Ильич произнес, не оборачиваясь:
— Не надо сейчас об этом, товарищи. Пусть горе уляжется. Оно слепит глаза.
Женщина повторяла свое:
— Как мало нас, друзья, ведь, право, горсточка!..
Назад Владимир Ильич и Глеб Кржижановский часть дороги ехали вместе, в одной повозке. Славно грело солнце, стояла пахучая южносибирская осень. Владимир Ильич всей грудью вдыхал свежий степной воздух, то ласково-теплый, то, при порыве ветра, отдававший предзимним холодком.
Правил лошадью шушенский мужичок, нанятый для поездки в Ермаковское. Наезженная колея вилась среди высокой зажелтевшей травы. Никто ее тут не косил.
— Собираюсь ходатайствовать о переводе в Нижнеудинск, — рассказывал по дороге Кржижановский. — Есть у меня возможность устроиться там в паровозном депо.
Все глубже в Сибирь уходила первая железная дорога. У Глеба срок ссылки истекал в январе, и ему хотелось заработать немного денег на обратный путь. Незадолго до ссылки он окончил Петербургский технологический институт и слыл талантливым инженером.
— В трудах я с малых лет, — говорил Глеб, — вы знаете… Отец мой рано ушел из жизни… Поработаю в Нижнеудинске. Приедете на проводы?
Владимир Ильич кивнул:
— Приеду. Поговорить бы надо…
— Что-нибудь новое?
— Да… новое… бесспорно новое, — повторил Владимир Ильич.
Глеб Максимилианович внимательно заглянул в его светло-карие глаза и тоже кивнул.
Оба давно знали друг друга. Еще до тюрьмы и ссылки встречались и вместе работали в петербургском «Союзе борьбы».
Новое… Кржижановский сразу оживился. Его очень заинтересовали слова Владимира Ильича.
Нахлестывая лошадку, возница прислушивался к разговору седоков. Глеб Максимилианович уловил едва заметный знак Владимира Ильича: «будьте осторожны», понял, что сейчас он ничего больше не скажет, и заговорил о богатствах Абаканской степи.
Глебу Кржижановскому шел двадцать восьмой год. Широкообразованный человек, он был обязан своими познаниями только собственной настойчивости и воле. Трудная у него была юность. Рано лишившись отца — тоже человека нелегкой судьбы, — Глеб в тринадцать лет уже был опорой семьи. Уроками зарабатывал на хлеб и сумел, несмотря ни на что, закончить Петербургский технологический институт, с таким блеском сдав экзамены, что имя выпускника было занесено на мраморную доску.
По натуре спокойный, сдержанный, Глеб отличался качествами, которые Владимир Ильич особенно ценил. Упорство в достижении цели в Глебе соединялось с романтической увлеченностью и страстной верой в будущее.
В ссылке нервы не у всех выдерживали. Не всякий мог до конца твердо оставаться человеком чистого служения идее. Страшнее, чем нужда и лишения, была хандра, опасность втянуться в болотную трясину обывательской жизни. Не редки бывали и склоки среди ссыльных, даже принадлежавших к одному лагерю. Глеб умел противостоять болотной среде, и сейчас, после нескольких лет больших невзгод и тяжких испытаний неволи, оставался по-прежнему верен своей идее и мечте.
— С какой бы я охотой поработал, покопался в недрах этой степи! — увлеченно говорил Глеб. — Все бы тут перерыл!
Вот он какой!.. Слушая рассуждения Глеба про Абаканскую степь, Владимир Ильич был рад еще раз убедиться в стойкости и жизнелюбивой натуре своего товарища.
По словам Глеба выходило, что Абаканская степь, видимо, и есть те ворота, через которые азиатские племена когда-то вторгались в Европу. Иначе откуда взялись все эти курганы и каменные бабы. И недаром местные жители испокон веку находят тут старинные украшения, утварь, оружие. Но главное другое: степь и вообще эти места южной Сибири сказочно богаты полезными ископаемыми. И когда-нибудь руки геологов и инженеров дотянутся до них.
Повесть о героическом подвиге и мужественной жизни питерского рабочего Якова Потапова, который стал первым знаменосцем русской революции. На революционной демонстрации в Петербурге в декабре 1876 года тогда еще совсем юный Потапов поднял красный стяг. Материал, на котором построена повесть, мало освещен в художественно-документальной литературе.
События, о которых рассказывает «Санкт-петербургская быль», происходили около ста лет назад – в 70-х годах прошлого века в России. Судьбы героев повести, их жизнь, дела оставили заметный след в истории тех лет. Передовая часть общества с глубоким сочувствием следила за самоотверженной борьбой революционеров, которых В.И. Ленин называл «лучшими людьми своего времени». В повести перед вами предстанет один из драматических эпизодов, тесно связанный с этой борьбой и привлекший к себе в свое время внимание всего русского общества.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Повесть «Шарло Бантар» рассказывает о людях Коммуны, о тех, кто беззаветно боролся за её создание, кто отдал за неё жизнь.В центре повествования необычайная судьба Шарло Бантара, по прозвищу Кри-Кри, подростка из кафе «Весёлый сверчок» и его друзей — Мари и Гастона, которые наравне со взрослыми защищали Парижскую коммуну.Читатель узнает, как находчивость Кри-Кри помогла разоблачить таинственного «человека с блокнотом» и его сообщника, прокравшихся в ряды коммунаров; как «господин Маркс» прислал человека с красной гвоздикой и как удалось спасти жизнь депутата Жозефа Бантара, а также о многих других деятелях Коммуны, имена которых не забыла и не забудет история.
Сборник воспоминаний соратников, друзей и родных о Сергее Мироновиче Кирове, выдающемся деятеле Коммунистической партии Советского государства.
Повесть «Апрель» посвящена героической судьбе старшего брата В. И. Ленина Александра Ульянова. В мрачную эпоху реакции восьмидесятых годов прошлого столетия Александр Ульянов вместе с товарищами по революционной группе пытался убийством царя всколыхнуть общественную атмосферу России. В повести рассказывается о том, как у юноши-революционера и его товарищей созревает план покушения на самодержца, в чем величие и трагизм этого решения.
В книгу Антонины Георгиевны Голубевой вошли две повести: «Мальчик из Уржума» и «Клаша Сапожкова». Первая рассказывает о детстве замечательного большевика-ленинца С. М. Кирова, во второй повести действие происходит в дни Октябрьской революции в Москве.