Нам бы день продержаться… - [44]

«Утром искупаю, а то вымажет бока в навозе за ночь. Подменку – после отбоя простирну, автомат в обед почищу, и в дембельский альбом рисунки на кальку переведу. Еще рог надо зашкурить, лаком покрыть трижды, шинель постирать и вычесать. Вставки сделать на погоны, буквы металлические подпилить надфилем, фуражку натянуть, бляху надраить на станке. А ремень поношу в выходной и сниму завтра вечером, оставлю на дембель», – мечтает он и строит планы своих личных пограничных суток. «Хотя, какой теперь, к черту, дембель. Почищу-ка я пистолет и сдам старшине его устройство. Глядишь, и пострелять успею на стрельбище. В баньке попарюсь вволю, плова попробую. Ага, и надо будет посмотреть, как его Ибрагим делать будет. И оружейку личную за печкой сделать. Дессу покупать…» – уже реально мечтает он. Выходной день повара еще только начинается, а впечатление такое, что даже горы и небо с интересом расселись вокруг заставы и с любопытством ожидают дальнейшего развития событий, потихоньку гася свет, как в кинотеатре перед самым началом интересного художественного фильма.

Как и предсказывал Боря, Валерка сам подпрыгнул в два часа ночи, и ноги понесли его в одних только тапочках, брюках и майке на кухню – проверить порядок и… Вот, тут это самое «и». Просто обычно в это время Бадья вынимал хлеб из печи. И хоть делал он это раз в трое суток, что-то не сработало в ошарашенной выходным днем голове нашего Кастрюлькина.

– Ты что приперся, Валера? Крыша поехала от выходного? – захохотал Боря, увидев ничего не соображающую рожу Поварешкина в отблесках ФАСа. Бадья тут же вспомнил спор, разбитое рукопожатие и ставки. Безразлично сунул руки в карманы афганских штанов.

– Да шо-то покурить захотелось, а спичек нет, – сказал он, кувыркая в кармане пальцами коробок спичек и специально используя украинизм вместо стандартного «что».

– А сигарет тоже нет? – не отставал Боря, не наблюдая ни за ухом Валерки, ни в кармане никаких признаков табачных изделий или выпуклости пачки. Но ушлого Бадью таким простым способом, на «ура», не возьмешь. Тыл – это вам не здесь, это те еще комбинаторы, а если тыловик такой же боевой, как и наш Бадья, то это термоядерная смесь. Смесь, которая вкупе со старшиной и каптером вполне способна порвать на нитки любого и обвести вокруг пальца даже зама по тылу отряда. Что они и делали, полноценно списывая селедку, которой у нас в огромных бочках было немерено, как сгущенку. Уличить в профессионализме и нарушении приказов эту тройку мушкетеров ни начпроду, ни зампотылу, ни начвещу не удавалось. Методы, близкие к грани мошенничества, не повторялись. Выдумывались новые. Старые способы борьбы за достаток, царящий на заставе, совершенствовались до идеального состояния. Последняя проделка обеспечила Чайку, кроме положенного имущества и продовольствия, двойным комплектом афганок, солеными сомами и щуками в бочках и новенькими офицерскими бушлатами с выделанной, как на шапках, богатой овчиной воротников. Не говоря про горные двойные свитера с начесом, меховые двупалые варежки, обрезиненные валенки и новенькие чехлы под амуницию. Теперь этот задел обеспечивал нам минимум годовое безбедное существование, без учета живого мяса, бегающего вокруг, баранов, пере-гоняемых иранцами на нашу территорию попастись, и собственного свиного стада за конюшней. Хрюшки на удивление выживали, и даже шакалы ничего не могли поделать с коллективными действиями свинской банды. Боров и две свиноматки, размером с половину нашей коровы Машки каждый, с восемнадцатью годовалыми поросятами уверенно отгоняли любого непрошеного гостя от корыта с помоями. И вполне могли нанести увечья неосторожному посетителю своего царства в свинарнике. Да и сами не брезговали пройтись плотным строем как по, так и за территорией, буквально выворачивая и перепахивая рылами землю. Свинтусы относились к имуществу, за которое нес косвенную ответственность и Бадья.

– Ух, ты, забыл! – не растерялся он. – Пойду, найду, – и начал поворачиваться, чтоб двинуть в кубрик, а потом показательно покурить на виду у дежурного. Можно, конечно, стрельнуть сигарету и у Бори. Но это не есть хороший тон – клянчить закурить у дежурного, у которого еще вся ночь впереди. Повар неожиданно обернулся и попросил:

– Борь, ты часовому скажи, пусть хрюшек проверит, а то что-то они там разгавкались, спать не дают, заразы! – Боря даже онемел от такого выворачивания рук сержанту, дежурному по заставе и практически начальнику караула, заму и разводящему в одном лице.

– Щас, уже побежал грузить. Шел бы ты, Валера, спать, а то проиграешь спор и будешь потом отрабатывать! – недовольно выдворил из кухни повара Цуприк, но на всякий случай решил озадачить часового, нарезающего неправильные круги вокруг периметра.

Утром, с восходом солнца, наблюдатели доложили о стаде архаров на дальних подступах, возле подножия водораздела, по которому проходит граница. Грязнов прихватил с собой Файзуллу, Швеца, СВД, автоматы и полный боекомплект на всякий случай. Через два часа добытчики вернулись довольные, с молодым, но большим бараном поперек седла. Рога копытного поражали своими размерами.