Нам баньши пела песенку - [15]

А день, как назло, был яркий, осенний, золотой.

– Знаешь, Рен, – сказал за моим плечом Дерек, – а ведь меня отстранили от дел… до результатов разбирательства.

Я не понял сперва.

– Ну, пока там, в работном доме были только мы, все шло хоть и со скрипом, но по нашему сценарию. А когда приехала полиция, мне стали задавать вопросы, и первым – почему я тут оказался с проверкой. График аудиторских проверок, ты помнишь, я подделал – и подделка не выдерживала никакой критики. На школьном уровне, так сказать. Подключилось мое нынешнее начальство – ты знаешь, я не лажу с начальством, Рен. И вышло мне предвзятое отношение, преследование по личным мотивам и много чего еще по мелочи. Ну что вы пали духом, Бедфорд? – изобразил он весьма похоже. – Все еще жаждете проверить, кто из нас лучше кидается камнями?

Он ухмыльнулся.

– Глупо попался, как мальчишка. Не умею правонарушать. Да и неважно. Как продвигается дело? Вы собираетесь предъявить ей обвинение или извинились и выпустили?

– Выпустили, – вздохнул я. – Мой нынешний шеф и подписал, пока я бегал по ее делу. Мы не можем держать ее больше тридцати шести часов, если нет оснований обвинять ее в умышленном убийстве брауни. К тому же у нее нет ни малейшего мотива…

– Посади ее, Рен, – отрывисто бросил Дерек. – Раскопай и докажи. Она убийца.

– Знал бы, куда копать – уже б подземный город вырыл на зависть гномам. Доказательства есть?

– Имей я доказательства, стоял бы я тут в драматической позе, а?

Я замолчал, потому что лицо напротив меня стало очень бледным. И еще потому, что вспомнил про горе с привкусом соли и про пищу для бессмертия.

– Спела она мне. Явилась сегодняшней ночью, видимо сразу, как вы ей пропуск подписали. И меня теперь заботит, сядет ли она, потому что нефиг…

Он сбился и замолчал. У меня опустились руки. На третьем кругу нас всех вынесло к пропасти.

– Поскольку я не фаталист, – сказал Рохля ровным голосом, – и не думаю, что мой кирпич ждет меня на всех маршрутах, которые я могу избрать, я бы первым делом выяснил подноготную нашей героини.

– Да, – подхватил я, весь вострепетав и ринувшись в бой, потому что сейчас это стало насквозь, сверху и донизу личным, – и на это у нас с тобой сколько угодно времени! Поехали-ка к моей бывшей снова с поклоном!

* * *

Было что-то очень нехорошее в том, что мы теперь оба знали о неупокоенном брауни в валенке, в подвале, и уходили из работного дома с невозмутимыми лицами, ничего не сделав ни для него, ни для малютки Ландыш. Мы оставляли за спиной здание в состоянии полного износа, чрезвычайно опасное для всех, кто в нем проживает, тем самым совершая должностное преступление. Визит сюда в этот раз был только точкой входа, выполненного с единственной целью – отменить предыдущий вариант, и я был намерен наматывать круги столько раз, сколько потребуется, чтобы не позволить Дереку встретиться с баньши и выслушать ее, и по возможности вывести директрису на чистую воду. Мардж продолжала бушевать и требовать себе главную партию. Собирался дождь.

На первый взгляд казалось, будто бы мы обрели инструмент, с помощью которого можем трясти эту мозаику вплоть до удовлетворительного результата. Однако практика разочаровывала.

Вы, без сомнения знаете, что жизнь подбрасывает нам задачки, требующие мобилизации всех сил и сосредоточенности именно тогда, когда вам отчаянно хочется лечь и не шевелиться. Вот и я достиг, наконец, своего предела – ну или подошел к нему опасно близко.

Дело в том, что я не спал. Круг, в котором я вертелся, как белка, начинался в работном доме и заканчивался возвращением в логово моей бывшей. Единственная выпавшая мне субъективная ночь была мною потрачена на похоронный ритуал для брауни, и теперь моя реальность буквально расплывалась перед глазами. Я начал путаться. Если на паре первых кругов мне еще удавалось отследить причины и следствия, что-то наследовать, а что-то менять, то на четвертом меня хватать перестало. Я просто предоставил молодежи ссориться, а сам расслабился на диванчике, обтянутом вытертой и криво заштопанной кожей, и ждал, когда дракси в очередной раз доставит нас к моменту мусикова возвращения с экзамена, и я вновь удивлю своих друзей способностями Драговицы.

Что будет дальше, я не представлял, но чем больше я думал, тем опаснее казалось мне все наше предприятие. Именно теперь я начал понимать, почему вертать время вспять – покруче любой уголовщины.

Вот так, сидя в захламленной гостиной Драговицы и поглощая ее печенье, я рассказал Мардж все, что она пропустила и признался, что перестал справляться один. Дерек на этот раз «пошел» со мной и все еще был под сильным впечатлением предыдущего «круга».

Эффект наступил сразу. Мардж притихла и теперь посматривала на мою бывшую уважительно: то еще волшебство. Один бац – и не было этого. С этаким-то даром, читалось на ее лице, можно ничего на свете не бояться.

Рохля пил свой чай в отдалении, сделавшись как-то очень уж незаметен. Он частенько так мимикрировал, когда вольно или невольно оказывался главной фигурой дела.

– А скажите, мэм, – спросил он издалека, – сколько раз вы отправляли сына на пересдачу?