Наложница визиря - [148]

Да Гама понял, почему Викторио так любил евнуха. Он был добрым и верным и всегда хотел угодить. Ненавязчивое присутствие Мауса успокаивало Да Гаму, а в дальнейшем даже стало доставлять удовольствие. Однажды ночью Да Гама не мог заснуть. Маус принес хараталу, и они до утра отливали дробь.

На протяжении следующих шести месяцев, ожидая, когда придется доставлять Майю Мураду, Да Гама заключил для визиря несколько сделок. В поездках он облачался в свою старую одежду фаранга и обувал большие кожаные сапоги, но по возвращении в Биджапур надевал джаму. Теперь он находил индийскую одежду более удобной, и, кроме того, ее предпочитал Маус.

По городу быстро распространились слухи о талантах и красоте Майи, и приглашение в зенану Вали-хана стало считаться большой милостью и наградой, которую пытались получить. Питающие надежды придворные осыпали великого визиря бакшишем. Счастливчиков приглашали поужинать у него во дворце. После того как слуги убирали еду, играли музыканты, и Майя танцевала.

Любимые гости могли встретиться с нею наедине. Позже некоторые из них заявляли, что вступали в половые сношения с профессиональной танцовщицей. Может, они и преувеличивали — сама Майя ничего не говорила.

Она понравилась вдове султана. Та часто посещала гарем в Хас-махале, очень уединенном дворце. Наследник обычно сидел у ног матери, пока женщины разговаривали, а когда разговор стихал, просил Майю поиграть с ним в мяч.

Приближалось время ее отъезда, и наследник сам написал письмо с предложением выкупить Майю у великого визиря. Он предложил крор золотом из собственных средств. После этого начались длительные переговоры между вдовой султана, Виспером и великим визирем. Они обсуждали этот вопрос. В конце концов Вали-хан был избран для объяснений с наследником: Майя — это гарантия сохранения мира, а мир стоит гораздо больше, чем крор золотом.

Наследник на много дней заперся у себя в покоях, а когда наконец вышел, то отказался встречаться с Майей и больше ее не видел.

Джеральдо процветал в Биджапуре. Он быстро наладил хозяйство и приглашал многих придворных к себе в дом. Конечно, придворные никогда не отказывались от бесплатной еды, и вскоре у Джеральдо появилось много друзей. Он присутствовал на устраиваемых вдовой султана аудиенциях и ездил по улицам в серебряном паланкине. Но, хотя Джеральдо осыпал визиря подарками, он так ни разу и не получил приглашения на танец Майи.

В этом визирь послушался совета Да Гамы. Они стали друзьями с фарангом, который часто его навещал. Да Гама избегал Джеральдо, и Вали-хан учитывал это.

— В чем провинился молодой фаранг, Деога? — спросил визирь однажды вечером, когда двое мужчин потягивали шербет.

— Он не нравится Майе, — только и ответил Да Гама и, несмотря на расспросы, отказался говорить что-либо еще.

* * *

Примерно за месяц до того, как Да Гаме предстояло сопровождать Майю к принцу Мураду, он заключал сделку в Сарате для друга Вали-хана. В отличие от многих сделок, эта прошла гладко, и Да Гама был сильно разочарован. Он взял с собой нового человека, ирландца, который приехал в Индию из Персии. Да Гама надеялся показать ему, насколько трудной может быть эта работа. Теперь же, когда Да Гама описывал сложности своей роли — неожиданности, с которыми можно столкнуться и в результате которых сделка летит ко всем чертям, — ирландец вежливо соглашался, как во время обеда соглашаются со старым хозяином, когда тот несет какую-то чушь.

— Ты еще поймешь, — сказал ему Да Гама. — Это не просто легкие деньги. Разбойники, несомненно, видели нас на пути в Сарат и теперь будут ждать нашего возвращения с полными кошельками. Они предпочитают золото, а не товары. Мы должны быть очень осторожны.

— О да, господин, — ответил ирландец.

Они спали под открытым небом, как любил Да Гама, в роще банановых деревьев, рядом с дорогой на Пратапгад. Костер догорел, только тлели угли; небо было таким черным и таким низким, что казалось, будто звезды упадут на них. В лесу кричали павлины, слышалось рычание пантеры. Затем воцарилась тишина, и вернулось безмятежное стрекотание сверчков.

Да Гама только что задремал, как вдруг услышал глухой звук рядом с правым ухом. Мгновение спустя такой же звук раздался у левого уха. Он резко открыл глаза. Из подушки торчали две стрелы, всего в нескольких дюймах от его головы.

Он сел и схватил пистолет как раз вовремя, чтобы увидеть, как на ближайшем дереве разворачиваются два больших кокона. Два разбойника прятались в одеялах и теперь легко спрыгнули на землю. В отблесках затухающего костра можно было разглядеть, что один из них высокий и стройный, а второй маленький и совсем молодой. Оба приготовились стрелять, уверенно держа в руках надежные короткие луки.

Рядом с Да Гаммой храпел ирландец.

Высокий разбойник указал стрелой на пистолет Да Гамы. Фаранг опустил его на землю, правда, взвел курок.

— Привет, кузен, — сказал маленький разбойник.

Да Гама вздрогнул. Руки маленького разбойника двигались очень быстро. Тюрбан упал на землю, и Да Гама увидел то, чего никак не ожидал, — улыбающееся лицо Люсинды. Он вскочил на ноги, обнял ее и поцеловал мягкую щеку, прежде чем понял, что другой разбойник, которой, посмеиваясь, стоял рядом с ними, — это Патан.