Налоговые споры. Оценка доказательств в суде - [57]

Следовательно, бремя доказывания отсутствия у организации возможности соблюдения налогового законодательства возложено на саму организацию.

Подобный подход российского законодателя, закрепленный в КоАП РФ, близок к правовым позициям Верховного Суда Канады. В деле Sault Ste. Marie Верховный Суд признал существование трех категорий правонарушений. Первая включает правонарушения, в которых обвинитель обязан доказать наличие злого умысла. Эта категория охватывает уголовные преступления «в истинном смысле». Вторая включает правонарушения, влекущие жесткую ответственность, когда необходимости доказывать злой умысел не имеется, однако обвиняемый имеет право на защиту по мотивам надлежащей добросовестности. К данной категории относятся административные правонарушения (против общественного благосостояния), за исключением тех случаев, когда в законодательстве употребляются выражения типа «намеренно» или «умышленно», и правонарушение тем самым относится к категории, где требуется доказать злой умысел. Третья категория состоит из правонарушений, влекущих абсолютную ответственность, когда у обвиняемого не имеется возможности доказать свою добросовестность. К правонарушениям, влекущим абсолютную ответственность, относятся те, в отношении которых законодатель четко определяет возникновение вины в результате доказательства простого совершения запрещенного действия [142] .

К середине XIX в. суды Англии начали рассматривать требование прецедентного права об установлении mens геа (злого умысла) в уголовных делах в качестве препятствия для эффективного отправления правосудия в случае мелких нарушений общественного порядка. В результате судами была разработана концепция преступлений против общественного благосостояния, в которых ответственность была абсолютной, а Корона (государство) освобождалась от обязанности доказывать требовавшийся элемент умысла в отношении обвиняемого. В связи с этой новой категорией правонарушений Короне достаточно было установить, что обвиняемый совершил запрещенное действие.

Намерения были благими, однако фактически закон перешел от одной крайности к другой. Хотя Корона освободилась от бремени доказательства, обвиняемый полностью утратил возможность защиты.

Со временем, однако, в некоторых юрисдикциях, применяющих прецедентное право, прежде всего в Австралии, возникло движение за компромиссный подход. В результате было юридически признано понятие правонарушений, влекущих «жесткую» ответственность, когда обвиняемый в нарушении общественного благосостояния получил возможность защищаться по мотивам надлежащей добросовестности или достаточной тщательности. Введение данной третьей категории правонарушений способствовало повышению гибкости законов за счет их определенности. В вопросе проведения различий между правонарушениями, требующими наличия злого умысла, правонарушениями строгой ответственности и правонарушениями абсолютной ответственности до сих пор нет полной юридической ясности [143] .

К.А. Сасов соотносит действие презумпции невиновности налогоплательщика с положениями ст. 49 Конституции РФ, согласно которой каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Поскольку уголовный процесс, в котором презумпция невиновности служит основополагающим принципом, близок к процессу административного производства, разновидностью которого является процедура привлечения к налоговой ответственности, такое перенесение представляется вполне оправданным и корректным [144] .

Положения ст. 106 НК РФ вполне соотносятся с правовыми позициями Налогового суда Канады, в соответствии с которыми намерение сделать санкции абсолютно бесспорными противоречило бы принципу, подчеркнутому судьей Диксоном в деле Sault Ste. Marie: невиновные, как правило, не должны подвергаться наказанию [145] . В то же время следует отметить, что в деле компании «Пиллар Ойлфилд Проджектс» против Королевы (неформальная процедура) № 93-674 (GST) Налоговым судом Канады не был принят во внимание довод компании о том, что ее вина в неуплате налога на товар и услуги отсутствует, так как ее ошибки были совершены из-за новизны НТУ и сложности соответствующего нового закона. В удовлетворении иска налогоплательщика об оспаривании распоряжения налогового органа об уплате санкций за неуплату налога было отказано [146] . Таким образом, санкции были взысканы только по причине совершения противоправного действия независимо от отношения к нему со стороны фирмы.

Однако следует отметить, что в деле фирмы «Консолидейтид Канадиан Контрэкторс» против Королевы, рассмотренному по неформальной процедуре Налоговым судом Канады (судья Боуман) 7 мая 1997 г., отмечено следующее: «Я уже полностью выразил свое мнение о механическом и автоматическом применении финансовых санкций во всех случаях, где расчеты налоговых органов отличаются от расчетов налогоплательщика. Я продолжаю относиться к этой практике с отвращением, как выразился судья Сопинка в деле R.V. Desonsa, [1992] 2 S.C.R. 994 (стр. 957). В нашей правовой системе попросту нет оправдания тому, чтобы подвергать наказанию образцовых налогоплательщиков, которые сумели доказать безупречность своих действий» [147] .