Налле Лапсон - [8]
— Да-да, — заверил швейцар, дрожа как осиновый лист (довольно-таки крупный). — Играет он, конечно, страсть как красиво, но, видите ли, он беспокоит наших гостей…
— А их у вас много? — спросил Налле Лапсон.
— Гм, ну, э-э-э, как раз сейчас их не так чтобы много, — ответил швейцар. — Как раз сейчас в некотором смысле их у нас один трубач, так сказать, потом еще я тут живу да фрекен Софи, что на кухне. Но если бы в гостинице были другие гости, то они бы, то есть, обеспокоились, а пока пусть он, если хочет, играет себе хоть сутками напролет…
Трубач как раз спускался по лестнице.
— Как приятно это слышать от господина швейцара, — обрадовался он.
И тут увидел Налле Лапсона.
— Нет, ну надо же, Налле Лапсон! — воскликнул трубач, обрадовавшись еще больше. — Ты теперь, что ли, полицейский?
— Точно так, — сказал Налле Лапсон.
— И это тоже приятно слышать! — сказал трубач. — А у вас в городке весело! Я как раз шел повесить объявление на дверях.
— Что за объявление? — удивился Налле Лапсон.
— Пожалуйста. — Трубач протянул листок: — Вот, погляди!
Налле Лапсон страшно смутился и отвел глаза.
— Видишь ли, я забыл очки, — сказал он. — Такая досада!
— Ну так я сам тебе скажу, что тут написано, — сказал трубач. — В общем, вот что:
ИГРА НА ТРУБЕ
Занятия с опытным трубачом
Расценки: 2 кроны за полчаса,
1 крона за час
Пойду повешу.
— Странное дело, — удивился швейцар. — Час выходит у вас дешевле, чем полчаса.
— Ничего странного, — ответил трубач. — Ведь играть на трубе — это удовольствие!
Глава пятнадцатая. Это Налле Лапсон, я лигурирую транспарантом!
— Раз ты полицейский, то ты ведь и транспорт регулируешь? — поинтересовался трубач у Налле Лапсона.
— Я что-то слышу неважно, — сказал Налле Лапсон. — Чем я лигурирую?
— Ну, в смысле, что ты стоишь на перекрестке и делаешь водителю знак лапой, если считаешь, что машине стоит остановиться.
— Здорово, — обрадовался Налле Лапсон.
— Готов тебе помочь, — сказал трубач. — Пойдем-ка на перекресток Центральной и Новой улиц — там самое оживленное движение во всем городке.
Ну и дивился народ на Налле Лапсона! Но тот по-прежнему сохранял невозмутимый вид и помахивал туда-сюда саблей.
Вдруг прямо перед ним откуда ни возьмись выскочил маленький злобный мопс и принялся рычать и лаять одновременно.
— Эй вы! — сказал Налле Лапсон и указал на него саблей. — Запрещается вести себя возмутительным образом на городских улицах, площадях и в привелигающихся зданиях и сооружениях.
Они подошли к перекрестку Новой и Центральной улиц.
— Теперь становись посреди проезжей части и регулируй движение, — сказал трубач.
— А меня не задавят? — встревожился Налле Лапсон.
— Ни в коем случае, если ты регулируешь движение правильно, — заверил трубач. — Если кто-то собрался тебя задавить, просто подними лапу!
Движение в этот день было не так чтобы напряженное. На самом деле за десять минут, что Налле Лапсон простоял на перекрестке, не появилось ни одной машины.
Но на одиннадцатой минуте это случилось: на Центральной улице показался шикарный автомобиль, а на Новой — маленькая девочка с кукольной коляской.
Налле Лапсон так перепугался, что выронил саблю. Но выставил одну лапу перед автомобилем, а другую — перед девочкой с коляской.
Автомобиль заскрежетал и остановился.
Налле Лапсон задумался. Кого из двоих пропустить первым?
Автомобиль нетерпеливо гудел.
Налле Лапсон думал.
«Не нравится мне этот автомобиль, — решил он. — Пусть первой едет кукольная коляска».
И крикнул:
— Эй, девочка с коляской, это Налле Лапсон, я лигурирую транспарантом! Проходи, пожалуйста! Не бойся — эта противная машинища подождет!
Из автомобиля вышел дядька в темных очках.
— Безобразие! — закричал дядька. — Что за паршивый городишко? Что вам, и дорожные правила не писаны? Вы же обязаны… ойойойой… помогите, медведь! — И перепуганный дядька снова юркнул в свой автомобиль.
А девочка с коляской тем временем успела перейти улицу.
— Ага, теперь порядок, — сказал Налле Лапсон и махнул лапой автомобилю. — Пожалуйста, теперь можете проезжать. Может, трубач сыграет фанфары?
— Это можно, — сказал трубач и задудел в свою золотую трубу.
Но прежде чем тронуться с места, водитель автомобиля достал фотоаппарат и сделал снимок регулировщика Налле Лапсона.
Глава шестнадцатая. Вот это вот синее?
— Я так волнуюсь за Налле Лапсона, — сказала Лотта бабушке. — Что, если тот полицейский посадил его в тюрьму? Что, если он сидит там один-одинешенек, плачет и хочет меду?
— Да, я тоже что-то беспокоюсь, — сказала бабушка. — Знаешь, Лотта, хорошо бы ты сама сходила в полицейский участок и поговорила с этим Карклундом или как его там.
— Я мигом, — ответила Лотта. — И тут же приведу Налле Лапсона домой, бабушка, вот увидишь. Так что на бабушкином месте я бы напекла медовых коврижек — мы их обожаем!
И Лотта вихрем помчалась в сторону полиции.
И осторожно заглянула в участок.
Первое, что она заметила, были банки с медом, выставленные в ряд на столе в кабинете у полицейского Касклунда.
— Ого, сколько меда! — сказала Лотта. — Наверняка это как-то связано с Налле Лапсоном!
Но никакого Налле Лапсона видно не было, и никого другого тоже. Лотта уже собралась уходить, когда послышались удары в дверь и сердитый крик.
