Наль и Дамаянти - [15]

Яд мой тебе; не в твое он чистое сердце проникнул,

Нет! а в того, кто сердцем твоим обладает: отныне

Будет он жить там и мучиться. Ты ж, превращенный, с надеждой

Путь продолжай; ищи в чужих странах пропитанья;

Но не забудь о стихийных дарах, от богов полученных

В брачный день; они для тебя не потеряны; помни,

Наль, об этом; и также твое искусство конями

Править тебе сохранилось. В царство Айодское прямо

Путь свой теперь обрати; там увидишь царя Ритуперна;

Нет на земле никого, кто с ним бы сравнился в искусстве

Счета и так бы в кости играл. «Я Вагука, правитель

Коней», – скажи ты ему про себя; и если он спросит,

Много ли можешь в день проскакать? «Сто миль», – отвечай ты.

Он твоему научиться искусству захочет; за это

Сам научит тебя искусству считать; без него ты

В кости все царство свое проиграл. И как скоро искусство

Это получишь, страданья твои прекратятся, следа не оставив;

В ту же минуту, когда, и жену и детей отыскавши,

Прежний свой вид возвратить ты захочешь, лишь только об этом

Часе вспомни и в этот щиток поглядись; кто владеет

Этим щитком, того на земле все змеи боятся».

Так говоря, Керкота одну из зеркально-светлых,

Шею его украшавших чешуек снял и, подавши

Налю, примолвил: «Носи ее на груди; в роковое

Время эта чешуйка тебе пригодится». Потом он

Скрылся; а Наль остался в лесу один, превращенный.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1

Наль, разлучившися с змеем, пошел в Айодское царство

Службы искать у царя Ритуперна, который давно уж

Принял к себе и Варшнею, прежде служившего Налю.

Мудрый царь Ритуперн, великий конский охотник,

Лучших искусников править конями сбирал отовсюду.

Наль, через десять дней пришедши в Айоду, к царю Ритуперну

Тотчас явился. «Я конюх Вагука, – сказал он, в искусстве

Править конями мне равного нет; сто миль проскакать их

В день я заставить могу. И во многом другом я искусен:

Пищу никто так вкусно, как я, не умеет готовить.

Всякое дело, для коего нужны и труд и уменье,

Взять на себя я готов и к тебе, царю Ритуперну,

В службу желаю вступить». Ритуперн отвечал благосклонно:

«В службу, Вагука, тебя я беру; ты будешь отныне

Главным конюшим моим; надзирай за моими конями

К скачке проворной их приучая; за службу же будешь

Сто золотых получать. Товарищ твой будет Варшнея

Конюх искуснейший в деле своем, с ним старый Джевала,

Мой заслуженный конюший, и много других; ты без скуки

Будешь с ними досуг свой делить; и свободен ты делать

Что пожелаешь. Будь главным моим конюшим, Вагука».

Вот и служит конюшим Наль у царя Ритуперна,

Царь без царства, муж без жены, изгнанник, лишенный

Даже лица своего, и Варшнея, ему так усердно

Прежде служивший, теперь уж товарищ ему: под одною

Кровлей они; но чужды друг другу, и вместе и розно,

Каждый своею печалью довольный, Варшнея о жалкой

Гибели Наля-царя сокрушаясь, а Наль по супруге,

Брошенной им, ежечасно тоскуя. И было то каждый

Вечер, что Наль, убравши коней, один затворялся

В стойле и пел там все ту же и ту же печальную песню:

«Где, светлоокая, ты одинокая странствуешь ныне?

Зноем и холодом, жаждой и голодом в дикой пустыне

Ты, изнуренная, ты, обнаженная, вдовствуя бродишь.

Где утешение, в чем утоление скорби находишь?»

Так он пел. И однажды Джевала, подслушавши эту

Песню, спросил у него: «По ком ты, Вагука, тоскуешь?

Кто же та, о которой такую грустную песню

Так заунывно поешь ты?» – «Пою про жену сумасброда,

Ею избранного, ею любимого, ум и богатство

Вдруг потерявшего, ей изменившего, клятву святую,

Данную ей пред богами, забывшего. С ней разлученный,

Он уж давно в тоске, в раскаянье, в страхе, не зная

Скорби своей утоленья ни днем, ни ночью, бездомным

Странником бродит. Но каждую ночь, об ней помышляя,

Эту песню поет он. Скитаясь, как нищий, с терпеньем

Пьет он свою преступленьем налитую, горькую чашу,

Чашу разлуки, и горе свое с одним лишь собою

Делит. Она же, которая с ним и в беде не рассталась,

Им в пустыне забытая… Где она? Что с ней? Лишь чудо

Жизнь могло сохранить ей, со всех сторон окруженной

Смертью в лесах, где гнездится и дикий зверь и разбойник.

Эту повесть он сам рассказал мне. С тех пор и пою я

Песню его, как сам он поет, и об нем сокрушаюсь».

2

Бима, царь Видарбы, узнав о бедствии Наля,

Царство свое проигравшего в кости, немедленно созвал

Всех видарбинских брахманов и так им сказал: «Отыщите

Дочь мою Дамаянти и Наля-царя; кто узнает,

Где мои дети, и их ко мне приведет, тот получит

Тысячу самых отборных быков и деревню, как людный

Город богатую; тот же, кто, их не приведши, хоть с верной

Вестью об них ко мне возвратится, также получит

Десять сотен быков». Брахманы поспешно на север,

Полдень, восток и запад пошли отыскивать Наля;

Всюду, по всем областям, городам, деревням, по безлюдным

Диким лесам, по горам, по равнинам, по разным дорогам

Долго ходили они; но напрасно – ни слуха, ни вести

Нет ни о Нале-царе, ни о верной его Дамаянти.

Вот, наконец, один из брахманов, Судева, достигнул

Города Шедди, и там во дворце, на празднике царском,

Он Дамаянти увидел. Подле царевны Сунанды,

В платье печальной вдовы, на лице покрывало, близ светлой,

Радостной девы она там стояла – жена, по супруге

Мрачно скорбящая, тень близ света, алмаз без сиянья,

День без солнца, краса, двойным покровом от взоров