Наковальня - [10]
Забравшись на холм к монументу, Габриел увидел перед собой куполообразный стеклянный цилиндр вроде короткой перевернутой пробирки метров пять высотой и три диаметром. Она стояла на основании из черного полупрозрачного камня, отполированного до зеркального блеска. Внутри цилиндра качался маятник: большой шар из того же черного камня, подвешенный на тонкой, почти невидимой нити. На матовом прямоугольнике в основании монумента светился ряд быстро меняющихся красных цифр. Через мгновение Габриел понял, что это часы, показывающие дату и время в часах, минутах, секундах, десятых и сотых долях секунды по стандартному исчислению. Часы казались синхронизированными с колебаниями маятника. Бронзовая доска, установленная в траве рядом со всей этой штуковиной, гласила:
АКАШ ЧАНДРА ЛЕВИНСОН, ОСНОВАТЕЛЬ КЬЯРЫ
У монумента работала женщина в ярко-лиловом комбинезоне со значком «Рейнер-парк, техническое обслуживание» на нагрудном кармане. Она сама была огромной, ростом даже повыше Габриела, и широкой, как двухместный спасательный плот. У нее была маленькая коробочка, прикрепленная к стенке стеклянного цилиндра, с которой ее толстые пальцы обращались с почти неприличной деликатностью. Женщина жевала резинку, и ее челюсти медленно и задумчиво двигались из стороны в сторону.
Когда подошел Габриел, великанша окинула его быстрым взглядом, и землянин почти услышал тяжелый удар штампа в ее голове. «Приезжий чайник» — заклеймила она Габриела. Следующий шаг землянина был продиктован логикой и честностью перед самим собой.
— Я — приезжий чайник, — промолвил он, одаривая женщину своей самой обезоруживающей улыбкой. — Не могли бы вы мне помочь?
Челюсти великанши перестали работать. Она с подозрением всмотрелась в худого, темнокожего незнакомца.
— Не могли бы вы рассказать мне об этом монументе? Челюсти возобновили свое движение. Женщина кивнула на доску:
— Там все написано.
Габриел посмотрел на доску, словно только что увидел ее:
— Вы правы! Знаете, я всегда обожал женщин, которые не прочь поболтать за работой.
Толстуха медленно кивнула, но ее взгляд стал более дружелюбным.
— Ты со всеми так разговариваешь? Удивляюсь, что ты еще тут расхаживаешь.
Габриел поднял плечи и развел руками:
— Вот такой уж я.
— Чандра Левинсон основала научную базу, которая потом выросла в Кьяру. Эти часы мы установили как памятник ей месяца через два после открытия парка. Они должны хранить время в пределах трех сотых секунды в год… — Голос женщины замер, когда она делала что-то на своем приборчике. — На прошлой неделе их проверили, и оказалось, что за четыре месяца они ушли на три целых шестьсот семьдесят четыре тысячных секунды. Вот почему я здесь. Габриел с уважением посмотрел на маятник:
— А что их движет?
— Постоянный магнит в центре. И он в вакууме; это помогает. Та штуковина, — женщина показала на шар маятника, — весит сто шестьдесят килограммов, вот почему его повторная регулировка становится такой кропотливой работой. Его нужно замедлить, а потом ускорить, прежде чем он действительно войдет в синхронизацию, вот та-а-ак!
Габриел решил, что самое время перевести разговор на другие рельсы.
— Вы давно здесь работаете?
— С первого дня, — с гордостью ответила женщина. — Я была одной из первых в команде, когда проект еще разрабатывался. Джейл Найквист.
— Габриел Кайли. — Габриел пожал протянутую руку. Пожатие великанши было удивительно нежным. — Вообще-то я надеялся, что вы сможете мне кое-что рассказать.
— Да? И что же?
— Одна женщина погибла здесь около трех месяцев назад. Вы, случайно, не знаете, где именно это произошло?
— Нет. — От Джейл повеяло внезапным холодом. — Ты кто? Клещ?
— Простите?
— Газетчик, журналист. — Нет.
— Тогда что у тебя за интерес?
— Она была из моей семьи.
Габриел выдержал ее пристальный взгляд, и великанша смягчилась.
— Ее звали Кайли, — пробормотала она, озаряясь пониманием. — Прости. Не обижайся, но после того происшествия у нас несколько дней клещи ползали по всему парку, все вынюхивали. «Красивая девушка, которая покончила с собой!»
— Покончила с собой? — безмерно удивился Габриел.
— Одна из точек зрения, — фыркнула Джейл. — Всегда найдется кто-нибудь с такой точкой зрения. Нет, я считаю, это был несчастный случай. Она болталась здесь после закрытия, в темноте… — Женщина спохватилась. — Э… я совсем не то хотела сказать.
— Ничего, — пожал плечами Габриел. — А вы не расскажете мне, где это случилось?
— Там, в вельде. — Она показала на желто-коричневый ландшафт слева от Габриела. — Если подождешь минуту, я тебя туда отведу, у меня обеденный перерыв. — Она проверила показания своего прибора, затем щелкнула выключателем. — Пойдем.
Джейл тяжело спустилась с холма с Габриелом на буксире. Дети ушли, их место заняла пожилая беловолосая дама элегантной хрупкости и довольно симпатичная. Она сидела на самом конце одной из парковых скамеек, а рядом с ней стояла старинная плетеная корзина для пикника, огромная и с крышкой. Под той же скамейкой припарковался маленький робот-уборщик, размером и формой с ночной горшок.
— Это Сорильщица, — подмигнув Габриелу, сказала Джейл. — Притворись, что смотришь в другую сторону, и… понаблюдай за ней.
Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.
При упоминании о легендарных драконах, бывших, предположительно, в четыре или пять раз больше, чем самые старые банты, несколько посетителей крохотной таверны удаленной заставы притихли. Большинство их отмахнулось от заявления мон-каламари, пробурчав, что тот напился или же хватил солнечный удар – а то и все сразу. Но кое-кто навострил уши, как сделали то двое в плащах в конце кантины. Едва заслышав слово «крайт», Даск Мистфлаер распахнула свое пустынное одеяние,...
Империя узнает, что у Альянса Повстанцев есть голокрон, в котором содержатся имена всех агентов и друзей повстанцев в Империи. Дарт Вейдер поручает инквизитору любой ценой достать этот голокрон. Повстанцы же отправляют своего агента вернуть голокрон на главную базу.
В разгар Войн Клонов мастер-джедай Йода вновь должен встретиться с одним из величайших своих противников — графом Дуку…Яростные Войны клонов довели Республику до грани катастрофы. В ходе жестокой битвы одному из рыцарей-джедаев сохранили жизнь, чтобы он мог доставить на Корускант послание на имя Йоды. По-видимому, Дуку хочет мира и требует встречи. Маловероятно, что вероломный граф искренен, но на кону миллионы жизней, и у Йоды нет выбора.Встреча состоится на планете Вжун, пропитанной темной стороной. Более трудной задачи нельзя и представить.
Дилогия, изображающая период Войн клонов не то чтобы с неожиданной, но все же с довольно непривычной стороны. Главными героями стали не джедаи, не солдаты и не наёмники, а обычные, в общем-то, врачи, разворачивающие свои передвижные госпитали прямо в зоне боевых действий.Хирург, маскирующий своё отчаяние за едкими остротами; врач-забрак, который глядит в лицо смерти с высоко поднятой головой, изливая чувства в прекрасной музыке; медсестра, увлеченная работой, а также доктором-коллегой; падаван-целитель, впервые посланная на задание без учителя… Все они — крохотная бригада полевых врачей, отправленная на на отдалённую, хотя и довольно важную планету Дронгар, где кипит бой за обладание бесценным лечебным растением, а мед-эвакуаторы непрерывно подвозят раненых бойцов — как клонов, так и обычных солдат.И пока одни сражаются за жизни выживших, другие втихую наживаются на войне — как с помощью операций на черном рынке, так и манипулируя ходом самих сражений.