Накопление капитала - [239]

Безусловно показывают.

В схемах Маркса, с особенной любовью рассматриваемых товарищем Люксембург, прибавочная стоимость, достающаяся на долю капиталистов, нарастает даже довольно быстро. Она равняется в первом году 1285, во втором — 1399, в третьем — 1515, в четвертом — 1642 (скажем, миллионов марок, — цифры выбраны произвольно и служат только для иллюстрации пропорции). Таким образом описанный автором процесс имеет вполне реальный смысл для капиталистов. Кто покупает продукты, — это как раз и показывают схемы. И если товарищ Люксембург говорит дальше:

«Мы вращаемся, очевидно, в кругу. Производить больше средств потребления только для того, чтобы содержать больше рабочих, и производить добавочное количество средств производства только для того, чтобы этим самым дать занятие этому увеличенному числу рабочих, — да ведь это абсурд с капиталистической точки зрения!», — то трудно понять, каким образом эти слова могут быть отнесены к схемам Маркса.

Целью капиталистического производства является прибыль, а последняя получается капиталистами из описанного процесса. Поэтому этот процесс является с капиталистической точки зрения не абсурдом, а воплощением разума, т. е. стремления к прибыли. Изложенный здесь ход мысли Р. Люксембург — центральная идея всей ее книги.

Здесь содержится все то новое, что автор может сказать о проблеме накопления.

IV. Использование схем Розой Люксембург

Если уже это приводит нас к убеждению, что автор не понял смысла и цели марксова анализа, то это убеждение подтверждается остальным содержанием ее книги. Прежде всего для нее осталась совершенно неясной техника схем. Товарищ Люксембург возражает против того, что Маркс включает производство денежного материала, т. е. золота и серебра, в ряд I и относит их к производству средств производства. Это ошибочно. Поэтому она под обоими составленными Марксом рядами ставит еще третий ряд, который должен представить производство денежного материала. Это, конечно, можно допустить, но с интересом ожидаешь, как должно происходить обращение между указанными тремя рядами. В схемах Маркса мы всегда находим только 2 ряда, и кто занимался их изучением, должен признать, что акты взаимного обмена между этими двумя рядами часто и достаточно сложны и трудны. В схеме, составленной товарищем Люксембург, это затруднение не только велико, — оно непреодолимо. Уже беглый взгляд на схему показывает, что сумма заработных плат и прибавочной стоимости равняется 3010, а стоимость средств производства потребления — 3000.

В рамках простого воспроизводства обмен просто невозможен. Правда, одной страницей раньше т. Люксембург твердо устанавливает, что «лишь представление производства и воспроизводства денег в их органическом сплетении с двумя другими подразделениями общественного производства дало бы исчерпывающую схему всего капиталистического процесса в его существенных пунктах».

Сама она однако не делает никакой попытки представить эти органические сплетения. Простая попытка должна была бы показать ей, что ее схемы, невозможны.

То же самое неумение пользоваться схемами Маркса автор обнаруживает в главе XXI, где она еще раз пытается опровергнуть его анализ.

Не довольствуясь приведенными уже аргументами, она пытается доказать недостаточность марксовых схем математически. Она хочет принять в качестве предпосылок схем растущую эксплоатацию пролетариата, равно как и то обстоятельство, что стоимость средств производства с развитием капитализма растет быстрее, чем вся сумма выплачиваемых заработных плат. Ее вычисления приводят к тому, что производство и потребление фактически не покрывают друг друга, и она с гордостью об этом заявляет. На самом деле этот результат получается оттого, что ее таблица вычислена совершенно неправильно. Но товарищ Люксембург делает здесь непростую арифметическую ошибку. Ошибка — в самом способе ее расчета, и последний показывает, что она не поняла сущности марксовых схем. Она полагает, что в их основе лежит требование одинаковой нормы накопления, т. е. она предполагает, что в обоих рассматриваемых подразделениях общественного производства накопление происходит в одинаковой пропорции, другими словами, что к капиталу присоединяются одинаковые части прибавочной стоимости.

Но это совершенно произвольное, противоречащее фактам допущение.

Этот случай представляет собой не правило, а лишь редкое исключение. «В ходе этого накопления и потребления (подразделения II), — говорит она, — нельзя усмотреть никакой закономерности, и то и другое служит лишь потребностям накопления в I». Это совершенно правильно. Ведь задача схем состоит в том, чтобы показать, как накопление в одном ряду зависит от накопления в другом.

Если бы точка зрения товарища Люксембург была правильна, то вообще невозможно было бы никакое изменение отношений между различными отраслями производства, всякое взаимное приспособление было бы исключено. В действительности нет никакой всеобщей нормы накопления, и она с теоретической точки зрения была бы бессмыслицей. Когда товарищ Люксембург утверждает: «подобные отклонения в темпе накопления обоих подразделений прямо-таки исключаются марксовой схемой, основанной на строжайшей равномерности накопления», то здесь перед нами с трудом постижимая ошибка автора — ошибка, которая снова показывает, что для нее осталась совершеннейшей загадкой сущность марксовых схем. Накопление происходит в различных отраслях в зависимости от перспектив на прибыль, которую сулит вложенный в них капитал. А эти перспективы отнюдь не одинаковы во всех отраслях производства. Действительный закон одинаковой нормы прибыли находится в полном противоречии с воображаемым законом одинакового накопления. Способ вычисления товарища Люксембург тем более удивителен, что она даже не поставила себе вопроса, зачем Маркс прибег к такому неудобному и сложному способу вычисления, какое мы находим на стр. 491 и 496 II тома «Капитала», раз такой простой и примитивный метод, каким она сама пользуется, также ведет к цели.