Наказание в награду - [18]

Услышав, что главный констебль «только на минуточку вышел из кабинета и незамедлительно вернется», Изабелла, сложив руки на груди, подавила сильное желание сказать что-то вроде: «Он же уже продемонстрировал нам свое отношение». Вместо этого она заставила себя посмотреть на комнату как на бывшую гостиную. Нынешняя мебель не позволяла представить себе те специально подобранные образцы, которые раньше были искусно расставлены по комнате для чаепития или ведения вежливой послеобеденной беседы. Очень много места занимал стол главного констебля, а на полке за ним виднелось множество непривлекательных тетрадей, скрепленных металлическими кольцами, с переплетами из пластика или материи. Их подпирали многочисленные папки в разных степенях растрепанности. На папках стояла коллекция покрытых пылью игрушек, сделанных из металла, и корзинка с тремя мячиками для крикета. У одной из стен комнаты, между окнами с тяжелыми шторами, стоял кофейный столик. Его окружали пять стульев, а графин с водой и пять стаканов позволяли предположить, что именно там произойдет их встреча с главным констеблем.

Сержант Хейверс подошла к одному из окон. Без сомнения, она сейчас думает о том, как хорошо было бы оказаться на улице и выкурить сигарету. И она наверняка голодна. Сама Изабелла умирала от голода. Но с едой придется подождать.

Внезапно двойные двери кабинета синхронно распахнулись – как будто за ними находились двое невидимых лакеев. В помещение вошел мужчина в форме, смутно напоминающий герцога Виндзорского через десять лет после его женитьбы на Уоллис[54]. Не поздоровавшись, он произнес: «Суперинтендант Ардери» – и взглянул на Хейверс так, что стало сразу же понятно, что представляться ему не требуется.

Мужчина не назвал себя, но Изабелла не позволила себе разозлиться ни на это, ни на то, что он сделал ошибку в ее звании. В любом случае она уже знала, как его зовут: главный констебль Патрик Уайетт. А что касается звания, то она поправит его, когда представится случай.

Он также не пригласил их сесть. Вместо этого сказал: «Ваше появление не доставило мне никакого удовольствия» – и замолчал, будто ожидал ответа Изабеллы.

– Я тоже его не испытываю, – подыграла ему Ардери. – Так же, как и детектив-сержант Хейверс. Мы собираемся провести здесь как можно меньше времени, подготовить отчет для наших руководителей и уехать.

По-видимому, эти слова заставили главного констебля немного оттаять.

– Кофе? – предложил он, жестом приглашая к кофейному столику с пятью стульями.

Изабелла отказалась и посмотрела на Хейверс, которая последовала ее примеру. Затем сказала, что воды пока будет достаточно, и поблагодарила хозяина. Она не стала ждать, пока главный констебль нальет им воду, и, усевшись за стол, поухаживала за всеми. Хейверс тоже села и сделала глоток воды. У нее было такое выражение лица, как будто она ожидала попробовать настойку болиголова, а теперь радуется тому, что не умрет от жажды.

Наконец Уайетт присоединился к ним, и Изабелла стазу же перешла к делу.

– Мы с сержантом Хейверс находимся в затруднительном положении, – начала она. – Наносить вред чьей бы то ни было репутации не входит в наши планы.

– Рад это слышать. – Уайетт взял свой стакан, залпом осушил его и тут же наполнил стакан вновь. Изабелла заметила, что Хейверс облегченно выдохнула, когда увидела, что он не слетел с катушек после первого.

– Сокращения приводят к серьезным проблемам повсюду, – сказала Ардери. – Я знаю, что и по вам они нанесли тяжелый удар…

– «Удар» по нам состоит в том, что сейчас у нас всего восемнадцать сотен сотрудников, работающих в Херефордшире, Шропшире и Вустершире. У нас не осталось ни одного кадрового полицейского, который патрулировал бы свой участок регулярно, – целые города теперь охраняются волонтерами и группами бдительности[55]. В настоящий момент необходимо минимум двадцать минут для того, чтобы на месте преступления оказался один из наших офицеров. И это только в том случае, если бедняга вдруг окажется свободен и не будет занят расследованием другого преступления.

– Это не сильно отличается от Лондона, – заметила Изабелла.

Уайетт прочистил горло и взглянул на Хейверс так, как будто сержант была олицетворением того, до чего довели мир все эти сокращения. Та молча ответила на его взгляд. Барбара не выглядела испуганной.

– Я хотел бы сразу поставить все точки над i, – сказал Уайетт. – В ночь происшествия «скорая» была направлена на место немедленно, после первого же звонка. Когда парамедики[56] поняли, что жертву уже не реанимировать, они сообщили об этом в колл-центр, и на место был направлен дежурный детектив-инспектор. Обращаю ваше внимание – не просто патрульный, даже если он был свободен, хотя это было и не так, и не просто дежурный инспектор. Начальник смены назначил туда детектива, и она направилась в Ладлоу незамедлительно. Начав расследование, в надлежащее время позвонила в КРЖП.

– В надлежащее время?

– В течение трех часов. После того, как она изучила место преступления, взяла показания у парамедиков и офицера, который присутствовал в участке, а также после прибытия патологоанатома. Все было сделано по правилам.