Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки - [96]

Таким образом, подключение генерала Власова не только не причинит нам ущерба, а, наоборот, принесет одни лишь выгоды. Они состоят в следующем:

1) подрыв морали и боевого духа Красной Армии;

2) моральное оправдание перебежчиков-красноармейцев, которые будут переходить уже не на сторону врага, а на сторону представителя собственной страны, который борется против ненавистного сталинского режима;

3) воздействие на настроения населения по ту сторону линии фронта, ожидающего от Власова мира, устранения колхозов и освобождения от большевизма;

4) успокоение населения в оккупированных областях и повышение его готовности поставлять продовольствие и сырье;

5) сокращение масштабов бандитизма.

Для достижения вышеперечисленных целей требуется следующее:

1) укрепить позиции Власова; его воззвание и прочие заявления должны доводиться не только до военнопленных и личного состава частей, сформированных из уроженцев России, но и печататься в германской прессе; последнее до сих пор запрещено, и это приводит к тому, что Власова и его высказывания представляют как трюк германской пропаганды;

2) легализовать Власова в роли председателя Русского Национального Комитета с резиденцией в Пскове;

3) предоставить Власову пост с четко очерченными функциями, который связал бы его с войсками, сформированными из уроженцев России, например, пост генерал-инспектора. Этот пост сделал бы его еще более заметным для внешнего мира, но не позволил бы ему вмешивать ся в дела командования;

4) под германским надзором обеспечить участие Власова и соответственно Русского Национального Комитета в работе местных органов управления в оккупированных великорусских областях;

5) в подходящий момент организовать Власову аудиенцию у господина имперского министра иностранных дел[537] и опубликовать об этом короткую заметку в германской прессе.

Успех всех этих мероприятий в значительной мере зависит от того, насколько быстро и заметно для внешнего мира они будут проведены. За границей с напряженным вниманием следят за развитием акции Власова, которая, как там ожидают, решающим образом повлияет на ход военных операций в пользу Германии. Доказательством этого являются многочисленные публикации в прессе наших союзников и нейтральных стран. Напротив, поношение Власова нашими врагами ясно свидетельствует о наличии у них опасений.

Замедление или же свертывание акции Власова в настоящий момент самым неблагоприятным образом повлияет на позицию населения оккупированных областей и всерьез поставит под вопрос саму возможность дальнейшего использования частей, сформированных из уроженцев России, а также многочисленного русского вспомогательного персонала, без которого не могут обходиться наши войска. Части, сформированные из уроженцев России, невозможно будет длительное время удерживать в полном подчинении, если они не будут видеть перед собой цель, за которую воюют. Уже сегодня неопределенность дальнейшей судьбы акции Власова вызывает у русских, готовых к сотрудничеству с нами, серьезную неуверенность. Многие пленные офицеры высокого ранга, которые с удовольствием присоединились бы к Власову, ставят этот шаг в зависимость от официального признания Власова германским правительством. Сам Власов убежден в том, что такое признание породит колебания и у многих его товарищей, еще остающихся по ту сторону линии фронта.

Если такого признания не последует и акция Власова закончится провалом, советская пропаганда получит новый импульс, а Сталин сможет еще активнее использовать против нас национальную идею.

Хильгер

_{ADAP. Serie E. Bd. VI. Dok. № 122. S. 212–215.}

№ 24 Телеграмма министра иностранных дел Германии Й. фон Риббентропа посланнику Ф. фон Зоннлейтнеру

Телеграмма

Копия с копии Спецпоезд "Вестфалия",

21 октября 1944 г.

Содерж[ание]: политика в отношении России.

Еще в ставке я надеялся встретиться с рейхсфюрером СС[538], чтобы обсудить с ним нижеизложенный вопрос. Поскольку рейхсфюрер не был готов (к его обсуждению. — О. В.), а я сегодня вечером по приказу фюрера должен был уехать, прошу нанести визит рейхсфюреру СС и сказать ему от моего имени следующее.

В рамках нашей внешней политики германо-русский комплекс вопросов — это то, чем я занимаюсь ежедневно. На днях я узнал из прессы, что рейхсфюрер СС принял генерала Власова[539] и обсуждал с ним вопросы военного использования русских сил в борьбе на востоке. Одновременно мне сообщили, что Главное управление СС в Берлине предпринимает шаги с целью активизировать использование на фронте и в тылу для борьбы против большевизма находящихся в наших руках русских. Скажите, пожалуйста, рейхсфюреру СС, что я горячо приветствую эти шаги и надеюсь, что они значительно облегчат нам ведение войны и на всех направлениях увенчаются успехом.

Прошу Вас также сообщить рейхсфюреру СС, что я как-то уже предлагал фюреру использовать Власова в качестве противовеса советскому правительству и создать под его руководством своего рода освободительный комитет, в который вошли бы и другие именитые русские[540]. Фюрер в свое время не проявил желания обсуждать этот вопрос, так как ему, насколько я помню, показались сомнительными шансы на успех такой акции против Сталина, и он не в последнюю очередь из-за опасений, что это может негативно повлиять на боевой дух германской армии, запретил кому бы то ни было вообще заниматься вопросом политического решения восточной проблемы.