Наивно. Супер - [5]

Каждому предстояло внести по пятьдесят крон.

Бабушка говорит, что по тем временам это были большие деньги.

Ребята должны были отдавать деньги по частям каждую неделю, на выплату долга должна была уйти вся осень и зима и половина весны – столько времени нужно было для того, чтобы целиком рассчитаться.

Дедушка уже побывал у них в училище, так что он знал, что у мальчишек с деньгами дело обстоит туго. Они были не из местных, жили в интернате, кто-то из них приехал издалека, и их родители уже сильно потратились, чтобы только послать сыновей учиться. Поэтому мальчики теперь должны были расплачиваться сами из своих карманных денег. Это, очевидно, означало, что мальчикам придется сильно сократить свои траты на всякие платные удовольствия и развлечения. У них почти совсем не оставалось денег на какие-либо покупки, на кино, они не могли никуда пригласить девушку – o одним словом, ничего не могли себе позволить.

Каждую субботу ребята с пришибленным видом являлись к моему дедушке отдавать деньги. Они почти ничего не говорили. Только протягивали руку с деньгами и высыпали монеты на широкую дедушкину ладонь. Он строго кивал в подтверждение, что все делается по правилам. Так продолжалось долго. Прошла зима и настала весна.

В мае все в саду зацвело, а у ремесленников вот-вот должны были начаться каникулы, когда все разъедутся на лето по домам. В последний раз они пришли к дедушке с бабушкой нарядные, в выходных костюмах. Для них это был торжественный день. Они позвонили, бабушка отворила дверь и пригласила их зайти. К приходу ребят она приготовила кофе и испекла вафли.

Мальчиков усадили за стол угощаться, а они выплатили остаток долга и пожали руку дедушке.

У мальчиков камень свалился с души. Они улыбались и впервые разговорились. Они рассказывали о школе, о том, что будут делать летом. Рассказали, как живут родители. Лица у них были счастливые. Долг был возвращен. Они очистились от вины и наконец-то могли ходить с поднятой головой.

Потом мальчики собрались уходить. Они попрощались и направились к выходу.

Тут дедушка встал и сказал:

– Погодите-ка, ребята! Есть еще одно дело.

Мальчики остановились. А дедушка вышел из-за стола, направился к вместительному кухонному буфету и открыл дверцу. Порывшись в самой глубине шкафа, он вынул оттуда три конверта. Держа их в руке, он подошел к мальчикам и вручил каждому по конверту.

Мальчики сначала не поняли. Они переглянулись. Потом открыли конверты и по щекам у них заструились слезы.

Дедушка возвратил им все деньги.

Я все кидал и кидал мячик. Я как-то вошел в ритм. И хотя игра мне удается, я не вижу причины перестать. В этой игре удача не кончается. Сколько бы ты ни играл, в ней никогда не потерпишь неудачу.

Дедушка сказал мне, что он с самого начала задумал вернуть мальчикам деньги. «Тут дело было не в деньгах», – сказал мой дедушка.

Я думаю об этих мальчиках. Сейчас они взрослые. Им, должно быть, уже за пятьдесят.

Наверное, они почувствовали тогда, что мир – добр. Что все в нем связано. Что все имеет смысл.

Интересно, что же они теперь делают. Наверное, у них тоже есть семьи и сады с яблонями.

Мой дедушка – по-настоящему цельный человек.

Интересно, цельный ли я.

Интересно, есть ли вообще в моем поколении цельные люди.

ВРЕМЯ

Сегодня утром на полке у брата мне попалась одна книга. Она написана по-английски, и в ней идет речь о времени, о Вселенной и всяких таких вещах.

Я заглянул в нее, но скоро опять отложил. Над такой книгой надо попотеть, мне это не по зубам.

Есть предел тому, за что я сейчас могу взяться. Я заходил взад-вперед по комнате, меня одолевало беспокойство.

Чтобы как-то отвлечься и занять свои мысли другими вещами, я начал листать старый фотоальбом, который попался мне под руку среди вещей моего брата. Там есть и мои снимки. На них я маленький. На многих я снят в странных нарядах. В бархатных костюмчиках. И тут и там – весь в бархате.

Наверное, в детстве я был очень самоуверенным.

На одном снимке я стою со своим велосипедом. Велосипед зеленый. И на руле у него пять красных божьих коровок. Я одет в желто-коричневый комбинезон. Я собираюсь покататься на велосипеде. Тогда это было единственное, о чем я мог думать.

Проснувшись утром, я думал: «велосипед». Единственная мысль.

Сегодня я просыпаюсь со множеством мыслей. Никак не меньше, чем с пятью зараз. Полная неразбериха.

Я не знаю, что к чему по большому счету. А действительно: в чем главный смысл? По большому счету, я понятия не имею, зачем все существует.

Я отправил Киму факс и спросил его, во что его одевали родители, когда он был маленьким, ходил ли он тогда тоже в бархате. Еще я спросил его, понимает ли он, в чем, по большому счету, главный смысл того, что есть.

Он ответил мне факсом «да» по поводу бархата и «нет» насчет остального.

Ким всегда тотчас же откликается на мои факсы. Можно подумать, что он только и ждет, когда я пришлю факс.

Эта мысль меня немного расстроила.

Посиживая на диване и разглядывая полученный от Кима листок с ответами «да» и «нет», я снова ощутил беспокойство. Я обнаружил, что уже не сижу на прежнем месте, а переместился поближе к книжной полке и что я вообще все больше времени стал проводить возле книг. Та книга стояла на своем месте, а я немного в стороне от нее. Косясь на нее одним глазом, я постепенно придвигался все ближе и ближе.