Находка для шпиона - [8]

– Ты хочешь сказать – реалист? – засмеялся Гошка.

– Вот-вот, именно.

…Дома они первым делом позвонили в «09» и раздобыли телефон издательства. Потом очень долго дозванивались, все время было занято. А когда дозвонились, им дали другой номер, и они опять никак не могли дозвониться.

– Во трепливый народ, – ворчал Леха, – не работают, а только по телефону лялякают.

– Не ворчи, Шмаков, – попросил Гошка. – И так уже от гудков уши вянут.

– А я вот погляжу, как расцветут твои уши, когда выяснится какая-нибудь бяка.

– Какая еще бяка?

– Ну мало ли… И вообще, может, мы не тем занимаемся.

– А чем мы должны заниматься?

– А я знаю? Похоже, надо за тем мужиком следить, толку больше было бы… Он-то уж точно с этим делом связан, а всяких там дамочек по Москве шукать…

Наконец Гошка дозвонился.

– Добрый день, могу я поговорить с госпожой Кулаковой? – изысканно вежливо спросил он.

– А она в отпуске.

– В отпуске? – крайне удивился Гошка. – Давно?

– Да уже дней пять, наверное.

– Спасибо. Извините.

– Ну так я и знал! – с досадой закричал Леха. – Она в отпуске! Я просто чуял, что тут будет бяка!

– Действительно… И что это значит?

– Тут какая-то подлянка!

– Какая подлянка?

– Она небось нарочно отпуск взяла и куда-нибудь свалила, чтобы ее дружки на свободе этого Горенича прощупали.

– Ты хочешь сказать, похитили?

– Гошка, а может, они его не похитили? Может, он сам от них скрывается?

– А бумажник?

– Что бумажник? Что бумажник? Да сам его потерял…

– А откуда тот тип про это знает?

– Ой, черт! Слушай, Гошка, я вот чего подумал: надо бы его как-то пугнуть… Мужика этого.

– Как? Зачем?

– Как – еще не придумал, а зачем – и ежику понятно. Чтобы задергался, занервничал…

– Не уверен, что это хоть что-то даст.

– А вообще-то, Гошка, тухлое это дело, ох тухлое! И одно бабье кругом.

– Какое бабье?

– Мамашка, бывшая жена, дочка, подружка какая-то подозрительная. Редакторша в отпуске, блин!

– А по-твоему, редакторша в отпуск уйти не может?

– Нормальные редакторши в это время в отпуск не уходят, в ноябре.

– Дурак ты, Лешка, в ноябре тоже можно хорошо отдохнуть.

– Ага, где-нибудь на Канарах, да?

– А почему бы и нет?

– А на какие шиши?

– Ну, Леха, это уже ты ерунду городишь. Может, ей этот Горенич сам денег дал. Или папа с мамой, да и вообще…

– Нет, мне эта Наташа определенно не нравится. Тухлая баба.

– Нельзя так заранее себя настраивать, Леха. Ничего хорошего из этого не выйдет. Кстати, вдруг она никуда и не уехала, сидит себе дома и слезами умывается. Может, они вместе с Гореничем куда-то собрались поехать, а он возьми и пропади.

– А я вот чего подумал, Гошка: кому на фиг этот фотограф понадобился и зачем?

– Мысль, конечно, интересная, но не слишком свежая… – усмехнулся Гошка. – Мы это уже обсуждали.

Внезапно зазвонил телефон. От неожиданности оба вздрогнули.

– Не подходи, – зашипел Леха. – Вдруг твоя мать проверяет, не прогуливаешь ли ты!

– Да ты что, маме это и в голову не вскочит.

Он схватил трубку:

– Алло!

– Гошка? Привет, это Маня!

– Привет, Маняша. Ты где?

– У нас физичка и географиня заболели, представляешь, какой кайф! А ты тоже заболел? Сашка сказала, что тебя не было и Лехи тоже, вот мы и подумали, что у вас какие-то дела.

– Мань, а Саша дома?

– А что, она тебе нужна? – ревниво осведомилась Маня.

– И она, и ты, и Ксюха.

– У вас что, опять что-то?

– Маня, мы с Лехой вас ждем, надо поговорить.

– Да? А Никита?

– Никита заболел. Короче, подваливайте ко мне, чем скорее, тем лучше.

– Да, бабье, бабье, кругом бабье! – поморщился Шмаков.

Глава IV ЧТО ДЕЛАТЬ?

Когда девочкам рассказали всю историю с самого начала, Ксюша спросила:

– Гошка, а ты бумажку переписал хотя бы?

– Переписал, а что толку?

– Покажи!

Гошка подал ей бумажку.

– У меня есть идея…

– Какая?

– Надо ее немножко переделать, ну там цифры местами поменять, буквы…

– Зачем это? – вмешался Леха.

– Чтобы показать ее тому дядьке. Он вечером пойдет гулять с собакой, а вы подойдите к нему и скажите, вот, мол, нашли только какую-то бумажку.

– И что? – вырвалось у Гошки.

– А то, что вы сразу поймете, за чем они охотятся. Если не за этой бумажкой, то он на нее и не взглянет.

– А что это нам даст? – полюбопытствовала Маня.

– Кое-что даст все-таки, – стояла на своем Ксюша. – Во-первых, мы поймем, из-за чего весь сыр-бор… А во-вторых, завяжется какой-то разговор, может, он вам свой телефончик даст или даже какое-то поручение.

– Насчет поручений – это вряд ли, – покачал головой Гошка, – а вот записку показать можно.

– Эй, послушайте, записку можно показать, но только совсем-совсем другую, не с какими-то там цифрами-буквами, а самую обыкновенную записку, допустим, любовную, – затараторила Маня.

Все с любопытством на нее уставились, ожидая объяснений.

– Как вы не понимаете, – горячилась девочка, – если показать ему переделанную записку, он сразу что-нибудь заподозрит. Откуда мы знаем – вдруг он сразу заметит подделку? И тогда может такое начаться! Пострадает и ваш этот Горыныч…

– Горенич, – машинально поправил ее Гошка.

– Ладно, какая разница, Горенич или Горыныч, главное, что он может пострадать, и потом, этот дядька сразу вас раскусит. Смекнет, что вы с ним в какие-то игры играете.